ИСТОЧНИК
В детстве я старую сказку читал –
Будто на свете есть чудный источник,
Тот, из которого мех наполнял
Чистой слезою бродячий лоточник.
Пыльные улицы – чётки дорог
Жаркими днями, не чувствуя лени,
Перебирал и без тени тревог
Влагу дарил он, не требуя денег.
Люди, томимые жаждой, глоток
Делали малый, и видели чудо –
Старец слепой выходил на порог
Солнце увидеть из бедной лачуги.
Нищий хромой поднимался и шёл
Ровно и смело, отбросив свой посох.
Словно бесплодную деву, как шёлк,
Поле ласкала надежда на просо.
Зноем полуденным чудо-вода
Странным лоточником всем предлагалась,
Перед счастливцем любая беда,
Вдруг, отступала, а боль исцелялась.
Стал ухмыляться беспечный народ –
Что за чудак и откуда водица?
Если он денег с людей не берёт,
То отступает от старых традиций.
Мудрый правитель из города прочь
Выгнал его, а за что – позабыл я,
И, опечаленный странник, в ту ночь
Сбросил свой плащ… и расправились крылья.
Ангел исчез, ну, а город зачах.
Беды под осень вернулись в селенья,
Долго замаливал люд при свечах
Грех за отсутствие благодаренья.
…
Мне бы источник тот вновь отыскать,
Я бы прошёл все леса и долины…
Ангела в рубище мне бы узнать
И за всех нас поклониться с повинной.
МАМА
Брошена немая деревушка,
Старый домик зябнет на ветру,
Как подслеповатая старушка,
Не закрытой ставней поутру
Смотрит на разбитую дорогу.
И калитка жалобно скрипит –
По тропинке к этому порогу
Почтальон приходит и молчит.
Он, вздохнув, опять пожмёт плечами,
Отхлебнёт остывший мятный чай,
И оставит снова чью-то маму
На клубок наматывать печаль.
Вечером старушка у иконы
Постоит минутку, а затем
Долго смотрит, как гнедые кони
Русого мальчонку по воде
Вдаль уносят, брызгами сверкая –
Голый всадник смотрит на неё,
И мальчишки радость неземная
Греет с фото мать через стекло.
…
Где теперь сынок – она не знает,
Слухом только полнится земля.
Он спешит покаяться – я знаю,
Ведь, мальчонка русый – это я…
ГАДАНИЕ ПО РОМАШКЕ
Белая ромашка
Дарит лепестки –
То ли сильный ветер,
То ли от тоски.
Может быть, решает
Белоснежный цвет
Вечную загадку –
Любит или нет.
Жалкая тростинка,
Белый хоровод
Может небо рушить,
И – наоборот.
Я ещё не знаю,
Ты, наверняка –
Станет ли живою
Мёртвая вода?
И когда последний
Лепесток вручён –
Кто-то плачет счастьем,
Кто-то огорчён.
Может быть, сегодня
С неба тёплый дождь
Смоет грусть и снова
Ты ко мне придёшь.
Босы ноги греет
Голая земля,
Может, уже завтра
Буду счастлив я.
Божия коровка
Через сотню миль
Алой каплей крови
В белую ваниль.
Ласково колышет
Эти «да» и «нет»,
Только ветер слышит
Правильный ответ.
Белая ромашка
Скромной красоты,
Я тебя не трону,
Пожалей и ты.
Завтра нас умоет
Свежая роса…
…
Первой в поле вышла
Острая коса…
КРАСКИ
Чёрная.
Чёрные дельфины –
Дьяволы свободы,
Чёрные глубины
Режут под водой.
Ночью чёрный воздух
Отражает космос,
В Чёрном море звёзды
Гасит злой прибой.
Белая.
Белые вершины –
Сказочно красивы,
Белые машины –
Сказочно быстры.
Белый – цвет невесты,
Цвет небесных лилий,
А весной цветущей –
Яблони-сестры.
Красная.
Красные пожары
Красных маков в поле
Обжигают жаром
Ночи на заре.
Красные закаты
Не по нашей воле
Наступают раньше,
Чем хотелось мне.
Синяя.
Синие туманы –
Синие чернила
Кляксой заливают
Бумагу вечеров.
Лошади по синей
Траве неторопливо
В синее ночное
Уходят от костров.
?
Только я не знаю –
Цвет какой у мыслей,
Или мыслей стая,
Как калейдоскоп?
Знаю, настроенье –
Радужным бывает,
А, бывает – вовсе,
Цвета не найдёт.
ПОЗНАНИЕ
Познавая белый свет,
Трудно первые сто лет
Пониманием отмыть
Суть земного бытия.
Двести лет уйдёт на то,
Чтоб судьбы своей лото
Безошибочно сложить,
Как мечтали до меня.
Знаю, триста надо мне –
Разобрать на полотне
Леонардо тайный смысл
У Джоконды на устах.
Корабли, в немой тоске,
Что ржавели на песке –
Белой краскою покрыть,
Помахать рукой с моста.
И не меньше пятисот,
Чтоб добраться до высот,
Что наметили себе,
Покидая отчий дом.
Но, едва за пятьдесят
Перевалит – и простят
Нас мечты, что не сбылись,
Оставаясь на потом.
Как же, Господи, успеть,
Если, даже и на треть
Не хватает наших сил
Календарь перелистать?
Как успеть цветы сорвать,
Звёзды ночью посчитать,
Заглянуть во все дома,
И зарницу не проспать?
Все знамёна подержать,
Книги все перечитать,
Трижды в пух и прах разбитым –
Трижды фениксом восстать,
Стать героем полотна –
«Полководец и война»,
Обещая выпить море,
Осушить его до дна?
…
И приснился мне ответ –
Познавая белый свет,
Философский камень жизни
Одному не удержать.
Необъятное объять –
Ни исполнить, ни понять.
В этой жизни для начала –
Научись себе не лгать.
ЧТО-ТО НЕ ТАК
Как правдой, вином угощал бы людей –
Да не знаю меры.
Я б вслед за святыми пошёл по воде –
Не хватает веры.
Я б нищему в руку подал медный грош,
Но в кармане – купюра.
Мой конь, будто молния – в беге хорош,
Да топчет аллюром.
Третейский судья из меня, как Олимп –
Неподкупен и честен.
Примерил себе справедливости нимб –
Оказался тесен.
Я чистые помыслы трогал рукой –
На ладони – пятна.
Следы на песке размывает прибой,
Ну, а время – клятвы.
Проверить себя и в поход за руном
Друзья меня звали.
Готов был я бросить печали и дом,
Да худые сандалии.
Когда исступлённо рыдали сердца –
Я хмурился скромно.
На праздник за мной присылали гонца,
Да пост был скоромный.
Хотел, было, встретить я первым рассвет,
Да поздно ложился.
Хотел я плечом заслонить мир от бед,
Да не пригодился…
МОЛИТВА
Господи, свыше – мы все твои дети,
Пусть, иногда, недостаточно добрые,
Ты в поднебесье на тайном совете
Не торопи нас в дорогу загробную.
Ты не спеши призывать нас покаяться,
Дай зачерпнуть из греховной судьбы,
Не отнимай наше время помаяться,
Дай нам попробовать соль голытьбы.
Господи, свыше – мы все твои дети,
Каждому в срок ты воздашь по достоинству,
Каждое утро – чисты на рассвете
Новые души господнего воинства.
Пусть мы бываем не очень разумными,
Пусть ошибаемся в жизни не раз,
Каждый пройдёт берегами лазурными,
Господи, свыше – надейся на нас.
ГРОЗА
Молния, как плетью,
Опалила небо,
Я ни разу не был
Счастлив под дождём –
Подождём…
Под дырявой сетью
Корочкою хлеба
Поделиться мне бы
С тем, кто не рождён –
Убеждён.
Глохнут перепонки –
Откровенье грома,
Грому незнакома
Шёлковая лесть –
Он, как месть.
Просто очень тонкий
Слух у наших страхов,
Не клади на плаху
Последнее, что есть –
Свою честь.
Ливень бьёт по глазам,
Не давая слезам,
По лицу растекаясь,
Оставить кайму.
Никогда никому
Не понять – почему
Я теперь улыбаюсь
Навстречу ему…
Даже если умру!
Я свою рубаху
Брошу по дороге,
Просто до порога
Вымокнет она –
Льёт вода.
Не гони собаку,
А гони тревогу,
Что за мною в ногу
Тащится одна –
Голодна.
А назавтра снова
Горьким будет ветер,
Просто ветер встретил
Горький первоцвет –
Дай ответ.
Но, молчит, ни слова
Ветер не ответит,
Вряд ли, он заметит
В мокром поле след –
Меня нет...
Ливень бьёт по глазам,
Не давая слезам,
По лицу растекаясь,
Оставить кайму.
Никогда никому
Не понять – почему
Я теперь улыбаюсь
Навстречу ему…
Даже если умру!
ЦИВИЛИЗАЦИЯ
В луже пятна от бензина
Расплываются цветами,
И палёная резина
Сеет пепел под ногами.
Бак от мусора зловонный,
Как труба Иерихона –
Поднимает вероломный
Бунт крысиных легионов.
Как железными клещами,
Автострадные развязки
Жмут подсолнух, не прощая
Жёлто-солнечной раскраски.
Перепачканные трубы,
Будто грязными кистями,
Перекрашивают грубо
Небо чёрными мазками.
Провода, бетон и стёкла,
Смрад на вдох, на выдох – копоть.
В клонах жизни смерть поблёкла,
Можно взять её за локоть.
…
А может, мы равны богам,
И это уже – констатация?
Сзади крылья, на лбу – рога…
Ну, здравствуй, цивилизация!
Я – ВСЕМОГУЩИЙ
Я могу спасти кому то жизнь,
Успокоить тех, кто был напуган,
В стену храма положить кирпич,
Подбодрить того, кто загнан в угол.
Я могу уверенность вселить
В тех, кто навсегда разочарован,
И пустыню ливнем напоить,
Сети рыбаков набить уловом.
Я могу несчастным помогать,
И с Гаврошем встать на баррикады,
Сразу три системы поломать,
И раздать соратникам награды.
Я бы мог цунами укротить,
Погасить горящие вулканы,
Без меча Горгону победить
Чистым взглядом, голыми руками.
Я бы в небе месяц надкусил,
Солнцу на ночь запретил отлучки…
Правда – вот, соседу нету сил
Одолжить червонец до получки.
ЦЕПИ
Лёд, и цепи на колёсах –
Это благо.
Страх, и двери на цепочке –
Это надо.
Виснут гири на цепях –
Часы с кукушкой,
Ну, а если на ногах –
Тогда не нужно.
Цепи держат злых собак –
Святое дело,
Но они держали в скалах –
Прометэя,
И когда ему клевали
Грифы печень,
Эти цепи удивлялись,
Что он вечен.
Карусели на цепях –
Привет из детства,
А цепочка золотая –
Для кокетства.
Цепь в колодце – из глубин
Даёт напиться.
Цепь заснеженных вершин –
Нам только снится.
Цепь событий, иногда –
Меняет мысли,
Непонятное вчера –
Потом осмыслим.
Я – такое же кольцо
Из общей цепи,
Даже если у меня –
Святые цели.
Плотно жмут моё плечо –
Почти калечат,
Но и выпасть не дают –
Чужие плечи.
По цепочке передать
Свой час прозренья
Очень трудно – жизнь и смерть
Соседи – звенья.
Только страшно мне порвать
Цепь рукою,
И в безвременьи пропасть
С головою.
ЗАКРЫТЫЙ КОСМОС
Говори чуть медленней –
Дай тактично охнуть,
Когда в ухо шепчешь мне –
Я могу оглохнуть.
Мы с тобою разные –
Чёрный с белым хлебом,
Триста лет не виделись –
Спим под одним пледом.
В кипятке заваренном
Сладкий сахар тает,
Словно, в чёрном космосе –
Звёзды исчезают.
Губы открываются –
Что-то объясняешь,
Но тебя не слышу я –
Ты не замечаешь.
Фильм немой дублируют
Ниже кадра титры,
Кто мне просуфлирует
Полный смысл жизни?
Мило улыбаешься –
Значит всё в порядке,
Словно, рекламируешь
В телеке прокладки.
Нет проблем у вечера –
За окном темнеет,
От какого холода
Мой язык немеет?
Слушаю внимательно,
Снег к окошку липнет –
Там моя галактика
Взрывается и гибнет.
ВОЛКИ И ОВЦЫ
(басня)
Бьют рядами барабаны,
Истязая тишину,
У ворот стоят бараны –
Звали их на свежину.
Фейс-контроль они проходят,
Приглашением тряся,
И небрежно волку смотрят
В жутко красные глаза.
Волки молча, не свирепо
Пропускают, будто ждут –
Красный сок из белой репы
Парни позже отожмут.
Звёзды россыпью глотает,
И под утро злая ночь
Этот праздник покидает,
Унося свой голод прочь.
Только сытая отрыжка
Волчья, да бараний мех –
Означают, что пирушка
Вышла славной не для всех.
…
Не ходите, дам советы
Овцам – пусть меня простят,
На бесплатные фуршеты,
Где баранину едят.
ОБИДА
Не рви ты мне душу,
Холодный злой ветер –
Тебе ли не знать,
Как обиду нести.
Я сам всё разрушил,
Когда не ответил
И плащ одевать
Стал на слово - «прости»…
Мне в спину смотрели,
Цепляясь за чудо,
Большие глаза,
Ожидая ответ.
Я им не поверил –
И дрогнули губы,
Лишь, ведьма-гроза
Хохотала мне вслед.
Мой плащ, будто ворон –
Трепещет и бьётся,
И чёрным крылом
Задевает луну.
- В обиду закован,
Ушёл, не вернётся –
Шепнёт ей потом
Ветер, встретив одну.
ЖИЗНЬ – ЗАГАДКА
Сгорбилась моя собака
И состарился мой дом,
Выцвела давно рубаха,
Счастье, горе – за углом.
А над крышей – те же звёзды,
То же небо, тот же страх –
Видеть брошенные гнёзда
В самых долгих зимних снах.
Съёжилась моя удача,
Как в огне бумажный ком,
Там стихи, но я не плачу –
Хороши, да не о том.
Кто поймёт всю боль и муку
Тех, кто в жизни опоздал,
И мороженную клюкву
Из под снега собирал.
Но, когда замёрзнут пальцы
И судьбы тугая плеть
Обожжёт смертельным танцем –
Спину некогда жалеть.
И, когда всплывают лица
Тех, кого я не простил,
Вспоминаю, что виниться –
Так же время упустил.
Был я пьян от вкуса мёда
У подножия вершин –
Только время знает коды
Превращать цветы в полынь.
День за днём покроют пылью
Вехи жизни, но во снах –
Миражи мешаю с былью,
Стрелки вспять кручу в часах.
Утром я открою веки,
А однажды – может, нет…
И безмерной правды реки
Принесут на всё ответ.
ЗВЁЗДНЫЙ ШЁПОТ
Корочку от месяца, как мыши,
Маленькие звёздочки грызут,
Я стою на тёплой ещё крыше,
А они медведицу везут.
Мама-солнце ночью звёзд не видит,
Потому что за день устаёт,
Верит, что никто их не обидит,
Если, вдруг, какая упадёт.
Зодиак не бросится в погоню:
Звёзд на небе много – не беда,
Светлячком небесным по ладони
Крохотная скатится звезда.
Пусть не все услышат звёздный шёпот,
Я же понимаю их без слов,
Просто у меня есть ценный опыт –
Шёпотом всегда кричит любовь.
Я с восторгом выслушаю тайну –
Мне прошепчет звёздочка секрет,
Лишь, тебе проговорюсь случайно,
Только у звезды обиды нет.
Возвращая в ночь, её подброшу,
Млечный путь наполнит паруса,
И сверкнёт, как лучшая из брошей
Мне на память звёздная роса.
ОСЕНЬ БАЛЬЗАКОВСКОГО ВОЗРАСТА
Тихо скрипнут пустые качели –
Это ветер качает печаль,
А потом, словно кисть Батичелли,
С дамы-осени скинет вуаль.
И она, засмущавшись немного,
Мне позируя в свете луча,
Чуть зардеет листвой, но не строго
И уронит всю зелень с плеча.
Пусть не очень в своём откровеньи
Осень поздняя красит уста,
Синеву расплела мокрой тенью,
Но, зато – как прозрачна, чиста!
Словно дамы бальзаковский возраст –
Осень гордо несёт в холода
Спелых красок танцующий образ,
Накрывая собой города.
Снова всхлипнут качели от ветра,
Пробежит он по веткам дерев,
Те поёжатся в выцветших гетрах
И простятся, слезу утерев.
Кроет первая снежная пудра
Из кленовых листов корабли –
Их моря замерзают под утро,
Ну, а днём ходят в них воробьи.
Я в тепле поуютней устроюсь,
Не берёт меня осень с собой…
С головой одеялом накроюсь –
Будем сны видеть вместе с тобой.
ОСЕННИЙ ЯБЛОНЕВЫЙ САД
Я снова и снова
Позволю вернуться назад
В прошедшее счастье
Ни в чём не повинную память.
Оставит в подарок
Последнее яблоко сад,
Но память не хочет
В забвенье холодное кануть.
По старому саду
Неспешно пройдусь в тишине,
В саду этом память,
Как будто, твой запах узнала:
Так яблоком пахла
Улыбка, что нравилась мне,
Когда на плече ты
Моём засыпала устало.
Цепляясь за нежность
Подаренных грешником слов,
Что губы шептали
В ночном откровенье когда-то,
Беспечная память
Рассыпала бусинки снов,
А жизнь предъявила
Немедленно счёт для оплаты.
Опавшие листья
Шуршат, как подшивки газет,
Вчерашние тайны,
Сгорая, разносятся ветром.
Возможно, когда-то
На них был написан ответ,
Но суть изменилась
По смыслу, скрываясь под пеплом.
Не стану я память
Винить и за что-то ругать –
Она, как ребёнок,
Тогда возле нас улыбалась,
Теперь боль кромсает
Её и стремится прогнать,
А я благодарен
За то, что со мною осталась.
КОСТЁР
Костёр мой догорает –
Бледнеют угольки,
И пепел посылает
Вверх хлопья-мотыльки.
Уставший жар не греет,
Придвинусь ближе я –
Быть может, не посмеет
Совсем забыть меня.
Я знаю – где-то в сердце
Костра ещё горит
Надежда, что я дверцу
Открою в лабиринт
Своих переживаний,
И он спасёт меня,
Продлив очарованье
Открытого огня.
А нужно мне всего-то
В ночную темь уйти,
Озябшего кого-то
С собою привести,
Подбросить пару веток,
И радостный костёр
Наполнит души светом,
Как уличный актёр.
ВЫБОР
Как день или ночь перемешаны поровну,
Каждые сутки – то вверх, то ко дну,
Любая дорога ведёт в обе стороны,
Ветер попутный всегда, лишь в одну.
Царапнет лениво глухое предчувствие
Или проспит бытовые бои.
Чужие страдания тронут сочувствие,
В жаркий свинец плавят только свои.
Добро, как и зло – словно золото с оловом
В равной борьбе в этом кубке огня,
Рукой зачерпнуть не приходит мне в голову,
Все обжигались и больше всех – я.
В очках чёрных – белое трудно оценивать,
Все наши действия – полутона.
Торопишься страхи на радость обменивать,
Помни, на души купец – сатана.
Парить очень хочется мне в невесомости
И не судите за это меня,
Ещё б разобраться в своих муках совести,
Всё остальное, простите – возня.
ПЕРЕД ОСЕНЬЮ
Как по узкой дощечке –
Иду я, укрывшись зонтом,
Осторожно ступаю,
Задумчиво глядя на лужи –
Что ж, ты, лето, смутившись,
Оставило всё на потом
И ушло, будто стал я
Тебе абсолютно не нужен.
Скажешь – дало мне время,
А я ничего не решил,
Вот и осень смывает
Надежды слепыми дождями,
Скажешь – я торопился,
И как-то неправильно жил,
И за осенью ляжет
Зима навсегда между нами.
Я в хребты перекрёстков
Гляжу, опуская глаза –
В отражении луж
Я ищу изумруд светофора,
Ну, а лужа дрожит,
Как ушедшего лета слеза –
Что ж, ты, лето, прощаясь,
Не дало мне слабую фору.
Тишина – будто в клетке
Тряпицей накрыли скворца,
Пустота – как от фильма,
Который я много раз видел,
Получилось не так,
Как вымаливал я у творца,
Ты прости меня, лето,
За всё, если чем-то обидел.
Я не знаю – откуда
Придёт молчаливо потом,
И злорадным укором
Сожмёт мне виски и разбудит –
Опостылая ночь
Обернётся чеширским котом –
А тебя рядом нет…
И, возможно, уже и не будет.
ШАРМАНЩИК
Мокрый булыжник, шершавые стены
Старых домов цвета серых могил,
Бедный шарманщик усталые вены
Прячет в рукав – час вечерний пробил.
Колокол глухо надтреснутый голос
Боем прервал – мол, не тужься, старик.
Ветер запутал седеющий волос,
Холод пролив ему за воротник.
Нет на сегодня желающих слушать –
Песню унылую спрячь на потом,
Пару монет уроню в его душу –
Хватит на хлеба горбушку с вином.
Спой мне, старик, как правдивую повесть –
Что я здесь делаю и почему,
Как успокоить тревожную совесть,
Как дальше жить? Обещаю – пойму.
Старый шарманщик прищурился мудро:
- Вот тебе музыка, пусть не нова,
Жизнь – композитор, но каждое утро
Должен ты сам написать к ней слова.
ВСЁ МОЖНО ИСПРАВИТЬ
На дороге прав всегда чёрный «бумер»,
И, почти всегда не прав – «запорожец»,
Если раньше своей смерти ты умер,
То за страх, конечно – платишь дороже.
Никому не верь, когда каждый третий
На плечо кладёт ладонь – кличет братом,
За свои слова однажды ответим,
Час наступит стать себе адвокатом.
Если совесть по щеке бьёт наотмашь,
Но ударов этих боль ты не слышишь –
Зажигать свечу на паперти можешь
По себе самому –хоть и дышишь.
Ну, а вдруг, тебе хоть раз станет стыдно
В безобидного щенка бросить палку –
На пустую жизнь свою не обидно
Наложить тогда второй пробы кальку.
Ночью ёжится душа в переулке,
Если лезвием ножа кто-то гладит –
Где же бродишь ты моя Сивка-Бурка?
И нельзя ударить первым – посадят.
На простой ночной вопрос – закурить бы…
Не всегда простой ответ – сигарета.
Только в ночь уйдя, тебя попросил бы
Свет в окне за мной не прятать газетой.
ВОКЗАЛ
Мы с тобой не всё договорили,
Не раздели тайны наших душ,
И слова прощальные дарили,
Превращая слёзы в бодрый туш.
Губы что-то шепчут на прощанье,
Но в глазах, как в бездне пустоты –
Исчезает вера в обещанье,
Что поспешно бросила мне ты.
Близок аромат губной помады –
Запах шоколадного суфле
Тает с поцелуем, как награда
Милости, стоящему в петле.
Вздрогнуло стекло с твоей ладошкой,
И поплыл автобусный ковчег,
А печаль унылой серой кошкой
Попросилась в сердце на ночлег.
Ты – моя находка, иль потеря –
Я ещё не знаю, но во сне
Странствую по миру, будто верю,
Что вернёшь мне душу по весне.
ЖИЗНЬ – ДОРОГА
Тоненькую девушку
Вижу за окном –
Образ непорочного
В образе земном.
Из окна отчаянно
Ей махну рукой,
Поезд мой проносится –
И вагон пустой.
Пыль на занавесочках,
Чай давно остыл,
Эхом разбиваются
В прошлое мосты.
Пусто в расписании,
Кто мне даст ответ –
Станция прибытия
Скоро или нет?
Машинист промасленный,
Трёт свои глаза,
Прибавляет скорости,
Где же тормоза?
И летят вагончики,
Бьют по стыкам рельс,
Им уже не хочется
В эту жизнь – экспресс.
Кем-то рельсы сложены,
Но утерян путь,
Мне б на полустаночке
Спрыгнуть как-нибудь.
Только с горки катится,
Набирая ход,
Мой вагончик старенький
В мой последний год.
ЦВЕТЫ ПОД СНЕГОМ
День осенний гаснет слишком рано,
Накрываясь пеленой дождя,
Луч последний полоснёт по ране
Ветра злого – осени вождя.
Вечер замирает в ожиданье –
Этой ночью явится мороз,
И ему остались на закланье
На балконе пара гордых роз.
Два горшочка – два цветка всё лето
Утром выносила, чуть дыша,
Древняя старушка и с приветом
Мне кивала – добрая душа.
Только ближе к осени всё реже
Выносились розы на балкон,
А под вечер – не всегда, как прежде,
Прятали цветы за тюль окон.
Третий день, глотнув немного света,
Ночью замерзают два цветка
И, склонившись, кротко ждут ответа –
Почему не стало, вдруг, тепла?
Вот и утро первого мороза –
Снег совсем не радует меня,
Выпал ночью… и тоска занозой
Впилась в душу, память леденя.
Дом знакомый и балкон под небом –
В доме том всего два этажа,
Замер – вижу я цветы под снегом,
И заныло сердце, чуть дрожа.
Почернев, прижались напоследок,
Будто бы прощаясь навсегда,
И уже по шёпоту соседок
Понял я: за стёклами – беда…
Небеса просЫпались, как знали:
Первый снег – как символ чистоты,
Только те цветы под снегом стали
Для меня укором слепоты.
Мы к цветам под снегом равнодушны,
В толчее людского бытия
Заболели совести удушьем
В городе холодном – ты и я.
ПЕРВЫЙ СНЕГ В ГОРОДЕ
Завяжу свои ботинки,
В руки шапку и пальто –
Я бегу ловить снежинки
Широко открытым ртом.
Кристаллические крошки
Ниоткуда, налегке,
Они жили бы и дольше –
Только жарко им в руке.
По одной, снежинки – звёзды,
А все вместе – просто снег,
И, не выспавшийся дворник,
Оставляет первый след.
Тётка в шали оглянулась,
Покрутила у виска,
Не понять ей, что вернулась
Детства нежная тоска.
Снежный город будет прятать
Эту грусть в моём дворе –
Как под праздничную скатерть
Прячем шрамы на столе.
Я успел тебя потрогать,
Непорочный цвет небес –
Закрывает нашу копоть
Белоснежный занавес.
Жаль, что это всё растает,
Эх, ты – бедный зимний князь,
Ныне почестей хватает,
Ну, а завтра – просто грязь…
ПОКРОВА
Синие тени по первому снегу
Вечер раскладывал под дерева,
Месяц-чудак, свесив ноги с телеги –
Звёзды вытряхивал из рукава.
Ветки без листьев, как чёрные пальцы –
Зябнут от холода без рукавиц,
Ждут, что возьмёт в руки зимушка пяльцы –
Свяжет им за ночь манто из зарниц.
Город мой старый, ты снова под снежной
Шубой, как барин – красив сединой.
Пусть не бывает здесь доли безгрешной –
Счастлив, старик, я за то, что ты – мой.
Утром откроются первые ставни,
Вздрогнут оконца под корочкой льда,
Голос церквушечки – колокол ранний
Нам возвестит, что беда – не беда.
Матушка ласково сына разбудит –
Шёлк поцелуя, как в ноги – трава,
Память щемящая вряд ли забудет –
В город мой древний пришли покрова.
ХОЛОДНО
Гонит стужа нас по нишам
Тёплых стен, где жгут дрова.
Серый снег склоняет ниже
Пасть худые дерева.
Вечер – улицы пустеют,
Холод студит небеса
И от тяжких шуб немеют
У прохожих голоса.
Лишь, на площади, как Денди,
С кепкой каменной в руке
На гранитном постаменте
Неподвижный манекен
Чёрной глыбой заслоняет
Звёзды тем, кто без ключа.
Старый ворон наблюдает
Этот мир с его плеча.
Лет по триста им, не меньше:
- Эй, седая борода!
Видел я, могу утешить,
Холоднее города.
Ну, а ты, живая птица,
Так же мёрзнешь, как и я,
Триста лет тебе не спится,
Но не старше ты меня.
С любопытством покосилась
Воронёная глава,
Улетела, не простилась,
Видно, время – не халва.
Мысли с телом цепенеют,
Нету сил терпеть уже
То ли зиму, что не греет,
То ли холод на душе.
НОЧНОЙ ТРОЛЛЕЙБУС
Зимним вечером, однажды,
Я бродил один, уставший –
Снега пыль роняли звёзды,
Погружая город в сон.
Жаль, потеряны варюхи
И, когда замёрзли руки,
Старый друг – ночной троллейбус
Пригласил в пустой салон.
На витринах отраженье –
Синих лампочек движенье…
Вдруг, поплыли прямо в небо
Бортовые огоньки.
Неужели так бывает –
И в полёт нас провожают
Светофоры на дорогах –
Сверху, словно угольки.
Вот и дом твой удивлённый,
Словно веко в полудрёме –
Приоткрыл троллейбус двери
Прямо к твоему окну.
Ты поверь в ночную сказку –
Дарит нам любовь и ласку,
Мой летающий троллейбус
Заберёт тебя одну.
И парим в ночной прохладе
Выше крыш, антенны гладим,
Звёзды фарами целуя,
Мы над городом летим.
Чердаки глядят с усмешкой,
Трубы – словно головешки,
Сны чужие в тёмных окнах
Мы тревожить не хотим…
За плечо меня тревожат –
Не услышал я, быть может,
Как сказал водитель тихо:
- Парень, в парк мы, выходи…
Сон растаял, дверь открыта,
Глянул вслед на габариты:
- Что ж, - сказал ему, - дружище,
Может, завтра полетим…
ВСТРЕЧА С АНГЕЛОМ
Мечтая однажды,
Смотрел я в окно
И в сумерках синих
Увидел Его.
Уставший с дороги,
Прозрачен и худ…
Неужто приходят
Вот так, когда ждут?..
Потрёпаны крылья,
Истомленный взгляд,
Как будто бы Ангел
Во всём виноват.
Босыми ногами
На скользкий карниз
Ступил осторожно –
Его тянет вниз.
А всё потому, что
Тугой ремешок
На белые крылья
Накинул мешок.
Тяжёлая ноша –
С грехами сума,
От тяжести той
Люди сходят с ума.
- Скажи, милый Ангел,
Зачем же тебе
Чужие ошибки
Тащить на себе?
Небесный скиталец,
Прищурив глаза,
Ко мне повернулся
И тихо сказал:
- Я был с тобой рядом,
Но с первого дня
Ты делал всё сам
И не видел меня.
Мы вместе с тобою
Смотрели на мир,
Ты делал ошибки,
Но я не судил.
Глядели на солнце,
Смеялись, когда
Хирург на столе
Совершал чудеса.
И плакали вместе,
Роняя слезу,
Когда уходили
Родные в грозу.
Зачем же кромсаешь
Незримым ножом
Бесценную душу
И, каясь потом?
Не каждый из вас
С золотого ножа
Ест, но все, как один
Ненавидят бомжа.
Зачем каждый третий
Берётся судить,
Чужие ошибки
Не в силах простить?
Споткнётся кто если,
То каждый второй
Готов заклевать его
Стаей-толпой.
Зато каждый первый
На этой земле
Тратит силы и нервы
На тело в тепле.
В этой старой суме
Я собрал всё, что смог,
Да… тащить тяжело,
Но никто не помог.
Советуешь бросить
Тяжёлый мешок,
Отсыпать хотя бы
Макушки вершок?
Но, открою секрет:
Давят плечи мои
В этой тягостной сумке
Ошибки – твои…
МОЙ ГОРОД
Храпит под ботинками снег,
Скулит одинокая ночь,
На белой тропинке мой след
Уводит из города прочь.
Огни на случайном окне,
Прощаясь, моргнут за спиной –
Здесь многое нравилось мне,
Да только махну я рукой.
Махну на людскую молву,
На шум небольших площадей,
Мне, кажется, если умру –
И там вспомню местный Бродвей.
Я счастлив по-детски здесь был,
Ломая чужую сирень,
Девчонкам букеты дарил,
Смахнув козырёк набекрень.
Порою, я был с тобой груб,
Мечтая увидеть Париж –
Плевался, а ты мне, как друг –
Прощал, хоть и не говоришь.
Мой город, прости – я винюсь,
Что плечи мне давит рюкзак,
Я вряд ли обратно вернусь –
Дорог во вчера нет назад.
Шагами я мерил не раз
Булыжник дорог по ночам,
Ты помни, мой город, всех нас –
Предавших тебя сгоряча.
Церквушкой своей помолись
За счастье блуждающих душ,
И в реку-рушник завернись,
Вдохни аромат диких груш.
Когда-то мой сын или внук,
Пускай не сейчас, а потом –
Вернётся, замкнув долгий круг
И скажет – Ну, здравствуй, мой дом.
БЕЗ ТЕБЯ
Прогулки свершаю, читаю стихи,
Смотрю в галерее картины
Без всяких похвал, как мужик от сохи
Глядит на следы паутины.
Без лишних эмоций новинки кино
В премьерные дни равнодушно
Я, встав, покидаю – и мне всё равно,
Как будто здесь стало мне душно.
Чай крепкий и сахар, но сладости нет –
В прокуренной кухне глотаю
Простой кипяток и, терзая сонет,
Заварку долить забываю.
Мой ужин невнятный – солить, не солить?
Совсем для меня не так важно,
Я здесь и не здесь, и за что мне винить
Собаку, что воет протяжно?
Я мысли хватаю, пишу – да не то,
И жалкие строчки кромсаю,
И двери в прихожей, накинув пальто,
Печально, как гроб, забиваю.
Я выйду на улицы нового дня,
В толпе отбывая свой номер…
И только, лишь, та, что ушла от меня –
Поймёт, что я просто – умер.
НОВОГОДНИЕ ИГРУШКИ
В самом дальнем уголке
Ждут под пыльною газетой
В постоянной темноте,
Никогда не видя лета,
Позабытые на год –
Новогодние игрушки.
Словно, дети на порог –
Выбегают из избушки.
Я могу остановить
Свой будильник на минуту,
В наказание – на две
Стану старше, почему-то.
Никому не удалось
Обмануть, договориться –
Время может только раз
Навсегда остановиться.
Вы не будьте так строги –
Стрелки в поле циферблата,
С лёгкой маминой руки
Жизнь ни в чём не виновата.
Душу ранят – ну и пусть,
Прошлых праздников осколки,
И заплачет моя грусть,
Уколовшись об иголки.
Я игрушки разложу
На полу у свежей ели,
Словно детскую мечту,
Что вкуснее карамели.
Дождь бумажным серебром
Шелестит на дне пакета –
Не рассыпанным узлом,
Словно косы под беретом.
Снежный запах декабря –
Генеральная уборка,
Лёд постельного белья,
Мандариновые корки,
Ваше время истекло –
Неисполненных желаний,
Разноцветное стекло –
Завтра снова расставанье.
ЗАЗЕРКАЛЬЕ БЕЗ АЛИСЫ
Глаза закрываю –
И вижу волшебную дверь,
Ночным абажуром
Над нею – большую луну.
Ключи предлагает
Усатый невиданный зверь,
И ржавый засов
Открывает чудную страну.
В стране этой реки
Стеклянные, будто мертвы,
И солнце под вечер
Не падает за горизонт,
А, значит, никто
Не увидит рассветов, увы,
Дождей не бывает -
И лишним становится зонт.
Цветы здесь не вянут,
Но им не знаком аромат.
Нет ветра, а значит,
Не могут поплыть облака.
И хлебушек чёрный,
Увы, для меня суховат,
И привкус солёный
У радужного молока.
Здесь сахар не сладок,
И перец совсем не горчит,
Я вижу улыбки,
Но злы остаются глаза,
Зари не бывает –
Петух деревенский молчит,
И, ужас – в углу
Повернулись спиной образа.
Казнить тут нельзя
И помиловать – нет запятой,
У шляпника сохнет
В раздумье перо на весу.
И только чеширский
Невидимый кот за спиной
Решает, кому
Выживать в этом странном лесу.
Возможно, никто
За собою не чует вины,
Но все замирают
В картине нелепого сна,
И воздух чудной -
Загустевший у этой страны,
И крика не слышно,
И радость давно не вкусна.
Бежать не могу -
Наливаются ноги свинцом,
И плачу во сне
От бессилия всё изменить,
И страшно мне стало
Остаться во сне подлецом,
Хочу я проснуться -
И то зазеркалье разбить.
РЕПАТРИАНТ
Кто-то древний сказал – все дороги
Неизменно ведут в вечный Рим,
Только отчие бросив пороги –
Разуверился в том пилигрим.
Самолёты гудят не на шутку,
И устало присел у дверей
С чемоданом своим на минутку –
Этот всем непонятный еврей.
Ты всегда и для всех – иностранец
Между синих и чёрных морей,
За спиною – потасканный ранец,
Полный бед и надежды твоей.
И в глазах твоих вечно печальных
Отражается холод дорог,
Словно груз вековой, изначальный,
Кто-то бросил у стоптанных ног.
РЫЖЕЕ СЧАСТЬЕ
Солнце моё рыжее
В облаке подушек,
Брызги от веснушек,
Как весёлый луч.
И в блаженстве утреннем
С пяточек до ушек –
Гонит прочь тревоги
Из вчерашних туч.
Новый день за шторами
Новые надежды
Принесёт девчонке
Свежею росой.
Платьишко воздушное,
Как туман одежды,
Льётся за летящей
Бестией босой.
Волосы распущены,
Словно искры света,
Рыжее сиянье
Радует глаза.
Счастье, заплутавшее
На исходе лета,
Как по старым стенам –
Свежая лоза.
Насмеявшись счастливо
Вдоволь надо мною,
Рыжее созвездье
Молча подойдёт,
С небом поцелуется –
И весь мир волною
Счастье, как цунами,
Трижды обойдёт.
МОЛИТВА ЗА СЫНА
Размыто детство ливнями косыми,
Сынок набрался сил, заматерел,
А я молюсь вслед собственному сыну
За то, чтоб этот мир его согрел.
За то, чтоб не судил ошибки строго,
За то, чтоб славу вовремя воздал,
За то, чтобы с отцовского порога
Молитву эту внуку передал.
Как важно в память детства возвращаться,
Библейских истин взяв в ладони нить,
Бумажным змеем в небо подниматься,
И счастье близким радугой дарить.
Ты молод и стремительно пронзаешь
Небес прозрачных ширь и высоту,
Даст Бог – когда-то сам ещё узнаешь
Отцовских чувств простую красоту.
Пускай тебе не раз ещё придётся
Стряхнуть чужую пыль с усталых ног,
Но всё по кругу жизни повернётся,
Когда тебе откроет дверь сынок.
В ПУТИ
Я вечером поздним в один городок
Под музыку вьюги добрался,
Уставший и, полный дорожных тревог,
В ближайшую дверь постучался.
За мутным оконцем горела свеча,
И тёплый дымок над трубою
Сулил – здесь похлёбка ещё горяча
И вдовушка выпьет со мною.
Напрасно стучался я в крепкую дверь,
Лишь, голос услышал сердитый:
- Ты, может быть – ангел, а может – и зверь,
И лучше держать дверь закрытой.
Поплёлся я дальше с котомкой тоски:
- Не надо стучать, не откроем, -
Сказали мне рядом сквозь щели доски
Ворот под собачим конвоем.
Божился и клялся, что я не злодей,
С обидой от дома я к дому –
Никто мне не верил из этих людей,
Лишь, все посылали к другому.
Когда я, замёрзший, весь город прошёл
И дух мой, как грош, закатился –
В лачуге у деда открытой нашёл
Дверь и… на ночлег попросился.
Тот старец, свой ужин со мной разделив,
Дал кружку вина на дорогу:
- Ночуй, но хочу, чтобы спал ты, простив
Людей, что прогнали с порога.
Скажи мне, зачем - я сорвался на крик, -
Сердца запирают ключами?
- Причина проста, – усмехнулся старик,-
Ружьё у тебя за плечами.
ПРЕДАТЕЛИ
Вы – те, кто знает – что кому сказать,
А, главное – когда игра закончится,
И очень точно время угадать –
Повыгодней продать свою пророчицу.
Отдав на рынок тайные слова,
Улыбкой жалкой сдобрив себестоимость,
Умно решает ваша голова
Купить на прибыль самоуспокоенность.
Когда-то вы позволили в Христа
Швырять каменья, проводя по улице.
Тащил он крест тяжёлый, а уста
За вас молились матери-заступнице.
Вы преданно умеете смотреть
В глаза чинам, в тени которых ходите,
А в тайне тем, кто вас сумел пригреть –
В ответ змею за пазухой заводите.
Вы с выдержкой покорного слуги
Способны ждать годами волю случая,
И первыми вонзаете клыки
В того, кто, вдруг, споткнётся перед кручею.
Вы щедро улыбаетесь друзьям,
А в спину взгляд – прищур гробокопателя…
О, сколько накопают ещё ям –
Предатели, предатели, предатели.
УТРО
Спит, моя нежная, глазки затворены,
Где-то под веками – сладкие сны
Тают улыбкою, окна зашторены –
Спи ещё капельку, если грустны.
Спит, моё солнышко, волос рассыпанный
Нежно щекочет мне ухо, плечо,
Через простынку вулкан твой раскиданный
Я обнимаю рукой горячо.
Носик сопит у щеки моей ласково,
Я осторожно целую ладонь –
Пальчики вздрогнули, с ложной опаскою
Мне по губам провела, как огонь.
Вдруг, словно молния неуловимая,
Сердце пронзает твой взгляд без краёв!
Чудо земное! Ну, здравствуй, любимая,
Здравствуй, небесное счастье моё.
ВОРОНА
Вороний хитрый чёрный глаз
Блестит костяшкой домино
И игнорирует приказ –
Не сметь подглядывать в окно.
- Быть может, скажешь – почему
Не знает слёз твой мудрый глаз?
Но ты решила – не пойму
Тебя сегодня и сейчас.
Возможно, чтоб тебя понять,
Ты скажешь – надо триста лет
Мир молча сверху наблюдать
И не подсказывать ответ.
Пускай, ворона, жизнь всерьёз
Моя в сравненьи – коротка,
Но жизнь без радостей и слёз
Отдам бесплатно с молотка.
Я не посмею, чтоб понять
Законы смерти и добра –
Твой срок у вечности отнять
С ухмылкой жадного раба…
Она садится по утрам
И клювом бьёт в моё окно
В надежде, будто ей продам
Свой сон и душу заодно.
Не тщись, старуха, не продам,
Твой глаз пусть грозно не глядит –
Лишь разговоры по утрам,
Пока мой чайник закипит.
КЛАДБИЩЕ КОРАБЛЕЙ
Я сегодня стою
У заброшенной части причала,
Любопытство зевак
Пусть нечасто приводит сюда,
Я представил на миг,
Как в далёких широтах качало
Океанской волной
До измора все эти суда.
Иссечённые лбы
Кораблей под чужими ветрами,
Якорей больше нет –
Только дырка, как пуля в висок.
Были биты не раз
Вы когда-то нещадно штормами,
Виновато теперь
Упираетесь носом в песок.
Эх, море, море…
Ты все свои тайны
Уносишь с собою
В молчанье глубин,
И только дельфины
Мелькнут на прощанье
Под краешком солнца
Горбушкою спин.
И стальные бока
Не вздыхают от шквальных ударов,
Замерев навсегда,
Покрываетесь ржавой слезой.
На остывшей трубе –
Закопчённые раны прогаров,
Будто грелись углём,
Проклиная грядущий покой
Я ещё постою
У величия ржавых громадин,
Пусть окрашены в соль –
Краска смыта сто первым дождём,
Только мачты стоят
Остриём корабельных рогатин,
Небо держат пока,
Знать, и мы умирать подождём.
Эх, море, море…
Ты все свои тайны
Уносишь с собою
В молчанье глубин,
И только дельфины
Мелькнут на прощанье
Под краешком солнца
Горбушкою спин.
О ЧЁМ ПЛАЧЕТ БЕРЁЗА
Эх, берёза, капли с веток,
Будто слёзы под дождём,
Выпуская птиц из клеток,
Благодарности не ждём.
Отпуская птицу счастья,
Я прощаюсь в тишине
С той, что душу, как ненастье,
Разметала в клочья мне.
Пронесла, как балерина
Свой прощальный бенефис
По судьбе моей невинно
И не вышла в зал на «бис».
Пропорхнула синей птицей
По берёзовым платкам,
Перестала ночью сниться,
Знать, испита по глоткам.
Мне б щекой прижаться к телу
Бело-матовых берёз,
Зарыдать, что улетела
Птица синяя без слёз.
Плачь, берёза, я-то знаю:
Волю птахе надо дать,
Чтоб у призрачного края
Самому свободней стать.
ПАДШИЙ АНГЕЛ
В лучах зари
Волшебное блаженство,
Как божество –
Увидел зрелый взгляд,
И, покорённый
Нежным совершенством,
Как на кресте –
От взгляда был распят.
Светла, как день,
Красива до безумья –
Бескрылый ангел,
Только во плоти.
Остановился
В благостном раздумье,
И не сумел
В молчании пройти.
Тот господин
Хотел просить остаться
Хотя бы тень
С ним на ночь, как порок,
Но не хватало
Храбрости казаться
Достойным быть
Её безумных ног.
В его руках,
Как демона улыбка,
Блеснуло Зло
Монетой золотой,
И устоять
Нелёгкая попытка
Была разбита
Принявшей рукой…
Поблёкшим утром
Будет невиновна
За души тех,
Кто купит и продаст,
Но, вот за то,
Что так была покорна –
Тот господин
Прощенья не подаст.
На зов ослепших
Сциллы и Харибды
Стучит сердечко,
Бьётся о ребро,
И снова ночь,
Которую забыть бы,
На утро бросит –
Только серебро.
На третий раз,
Проснувшись, неизбежно
Рукой смахнёт
Уже простую медь…
А дальше, ангел,
Падший за надеждой –
На утро платой
Будет только плеть.
БОБРУЙСКАЯ КРЕПОСТЬ
Багровые камни обветренной грудью
Земли богатырской свободных славян
Встают из глубин у времён на распутье
И каждый, как воин – в строю безымян.
Посечены битвами древние стены,
Дождями умыты и кровью не раз,
С травою сравнялись окопные вены,
Но гордая память по-прежнему в нас.
Не раз угрожали ей сабельной сталью,
И злобной картечью крошили кирпич,
Чужих полководцев, которых не звали,
Слыхали те стены воинственный клич.
Горели и плавились красные камни,
Но старая крепость глядит сквозь века,
К стене прикасаюсь я с просьбою: - Дай мне
Душевные силы, - и крепнет рука.
Мы помним – иначе когда-то всё было,
И плавились свечи на светском балу,
Но память – гусарскую стать не забыла,
Стекая по камню, как сок по стволу.
Уходят в историю эти мгновенья,
Теперь только памяти честно служу,
И крепости старой седые каменья
Я глажу ладонью, пока я живу.
Бобруйская крепость, рассветы встречая,
Молчит о себе, словно скромный герой,
Лишь, ветер у бруствера, травы качая,
Вздыхает о прошлом в беседе со мной.
Мой город старинный, ни в чём неповинный,
Как шёлком омыт полноводной рекой,
Бобруйская крепость с душою былинной
По-прежнему наш охраняет покой.
ИТОГИ
Не пытайся просить у творца
По воде пронести без венца
Слишком долго по жизни
Тяжёлое коромысло.
Не пугайся слепого гонца
В чёрном саване и без лица,
Всё, что в ней не имеет конца –
Не имеет и смысла.
Неоплаченные долги
За спиной, как чужие полки,
Не держи на потом, выжидая,
Что счёт придёт после.
И, когда вместо звёзд – потолки
Коридоров больничных, не лги,
Что длиннее становятся дни,
Ожидая осень.
По морщинам стекают вниз
Слёзы, или дождя каприз –
Это тайна холодных фраз
На лице поблёкла.
Грубых линий рукой коснись,
Это в их лабиринтах жизнь
Была бита камнями не раз,
Как чужие окна.
Может быть, и не твой удел –
Посылать совесть на расстрел,
Просто надо решить – на какой стороне
Встать при этом.
Не сердись, что не всё успел,
Даже если ты очень хотел,
Но последней строки, как всегда
Не хватает поэтам.
Может, главных задач не решал,
Пропуская вперёд, не мешал
Другим биться в кровь за почёт
Призового места.
Даже, если ты просто дышал,
День молитвой своей завершал,
Можешь верить, что это уже
Неземное блаженство.
Вот и свистнул на горке рак,
Разбудив ночью злых собак,
Бесполезна здесь денег медь –
Знак людского мерила.
Не купить время за пятак,
Ведь, оно как любовь – за так
К нам приходит однажды, когда
Ведут к сердцу перила.
Не сердись, если не вместил
Всё, что целую жизнь копил,
В узелок небольшой, что берёшь,
Уходя, с собою.
Ты и так долго здесь гостил,
С лёгким сердцем, что всех простил,
Оглянись у порога назад,
И махни рукою.
И ВНОВЬ РАССВЕТ…
Ночью чёрные мысли
Откроют моё подсознание,
Ночью страхи дневные
Скользнут в моё сердце без имени.
И во сне я услышу
Свой собственный шёпот признания,
Как боюсь потерять
Во вселенной верёвочку времени.
Как боюсь обознаться,
В толпе окликая товарища,
Как боюсь не отмыться,
Случайно пожав руку подлости,
Промолчать малодушно,
Когда в моём сердце пожарище,
И заснуть без раздумий,
Закрыв на замок муки совести.
Как боюсь сэкономить
На ласковом слове для женщины,
Что меня провожает
С порога улыбкой доверчиво.
Знаю, часто бывает –
Те звёзды, что нами обещаны,
Исчезают в пространстве,
Где души летают не венчаны.
Разжимаются пальцы,
Что скрючены за ночь в тревожности,
Пот холодный струится
По рёбрам, как кровь по распятию,
Жду полоску рассвета,
Сжав зубы до невозможности –
Вот и луч покаянья
Смывает ночные заклятия.
ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ВЕСНЫ
Ох, и выстудил куцую шубку,
Под которой я ёжился день –
Високосный февраль курит трубку,
Выдыхая морозную тень.
Я под вечер удобно устроюсь,
Разожгу ещё тёплый камин,
Пледом маминым старым укроюсь
И останусь один на один
С шелестящими тихо часами,
С робкой тенью своей на полу,
И с безмерной печали глазами
На иконе в далёком углу.
Угольки, разомлевши от жара,
Затихают, прикрывшись золой,
И морщинистый, добрый и старый
Дух огня мне дарует покой.
Перебесится хмурая вьюга,
Беспокойно вторгаясь во сны –
По веленью вселенского круга
Завтра первый день новой весны.
ЗЕРКАЛА
Судьбы ухмылка, ироничный трюк –
Пустой зеркальной комнаты прохлада,
Вхожу и вижу сотни лиц вокруг,
Глядят в меня – и вижу, что не рады.
Глаза знакомы – будто это я,
Похожи, только злы и без движенья,
И смотрят не моргая на меня,
И ждут – какое я приму решенье.
Мне стало что-то холодно в груди,
Я осторожен, словно жду подвоха,
И кто-то этот сотый впереди
Шепнул – не бойся, всё не так уж плохо.
Я сделал шаг назад, сказал – привет,
Рукою сделал слабое движенье.
И, вдруг, мне показалось, что в ответ
Меж нами стало меньше напряженье.
Из этой вышел комнаты зеркал
И выдохнул на свет я облегчённо –
Как страшно видеть собственный оскал
И быть самим собою не прощённым.
ЦВЕТИК – СЕМИЦВЕТИК
Жизнь идёт под девизом – «хочу»,
Над волшебным цветком я считаю
Лепестки, отрывая, шепчу:
Всё исполнить тебе поручаю.
Пусть не будет войны никогда,
О болезнях планета забудет,
Расцветают, как сад, города,
И пусть люди счастливыми будут.
Над Сахарой прольются дожди,
Зацветёт орхидеями полюс,
Успокоит шторма полный штиль,
И укроется правдою совесть.
Только что-то волшебный цветок
Не спешит, будто силу забрали,
Словно дали мне шерсти моток,
А готового платья не дали.
Оглянулся я и увидал,
Как торопится божья коровка,
Пусть напьётся – я ей пожелал,
И подхватит росы каплю ловко.
Пусть накормленным будет щенок,
И качели не сломаны будут,
Пусть по пальцам не бьёт молоток,
А товарищ обиду забудет.
Улыбнётся пусть мама в окно,
Провожая ребёночка взглядом…
Как же много для счастья дано,
И как мало для этого надо.
МИНУТА ОТЧАЯНЬЯ
Когда молчаливо под бледной луной
Отчаянье душит в холодной постели,
Когда в отражении – сам я не свой
И шрамы на зеркале, будто на теле,
Когда, словно пленники в узкую дверь,
Бесцветные мысли спускаются в душу
И каждая с маской безмерных потерь
Готова присесть, тишину не нарушив,
Когда липкий страх снова вяжет тоской,
Сбивая на всхлипы ночное дыханье,
Когда разрываю я ворот рукой,
Стараясь хлебнуть хоть глоток оправданья –
Я слышу слова: – Не спеши умирать,
Согнувши в безверии слабую спину,
Кто дрожь перед боем не может скрывать –
Ещё до сражения сам уже сгинул.
Открой окна настежь, гони её в ночь,
Пусть ветер сметёт её гнилостный запах,
И стая ворон унесёт её прочь –
Старуху–отчаянье в скрюченных лапах…
Тот голос мне шепчет, что верит в меня
И будет со мной, даже если я струшу…
Чей голос? Я понял – да это же я
Тащу себя сам, не за волос, за душу.
ГРУСТЬ
Унеси меня, ветер,
Пока дождь не заметил,
Как нахохлились птицы,
Не желая летать.
Лишь они знают – где ты,
В их глазах есть ответы,
Только птица не скажет,
Ну, а мне не понять.
Ночью жалко мне звёзды –
Как птенцы дрожат в гнёздах,
Им прохладно сегодня
На чёрной парче.
Вроде, нет проигравших,
Но двоим опоздавшим –
Объявляется мат
В этой странной ничье.
Только мне себя жальче,
Утром всё станет ярче,
Но за бледным оконцем
Остывает душа.
Сколько нам поражений
Предоставят сраженья,
Видно, место под солнцем
Не стоит гроша.
КУКУШКА
Детский дом – дверь с облупленной краской,
Из окна – настороженный взгляд,
И на мир этот странный с опаской
Цвета неба глазёнки глядят.
И тоска в них горька и бездонна,
И надежда на лучшее в них,
Но, в ответ, лишь, забора колонны,
Да густая стена облепих.
А за ней где-то мать, что решила
Сэкономить на детской любви,
И, как пулей, сердечко прошила,
Обрывая свой зов на крови.
И, вздыхая, отводят малютку
С мишкой плюшевым в тонкой руке,
Пусть на воду подует минутку,
Обожгли душу, коль, в молоке.
Не скрывает ли слёзы подушка
Той, что дьявол отвесил вины?
Где ты, бедная духом кукушка,
И какие теперь видишь сны?
НЕ СПЕШУ
Кто-то любит лежать на диване
И прихлёбывать свежий чаёк,
Кто-то скалы штурмует в Ливане,
У кого-то от денег лишь «ёк».
Кто-то новости смотрит по теле,
Кто-то просто боится включать,
У кого-то от шрамов на теле
Невозможно рубцы сосчитать.
Только я не спешу
Оторваться от родины малой,
Пусть за тыном моим
И течёт в киселе шоколад,
Если я согрешу –
Будто родина тесною стала,
Я покаюсь родным,
Я вернусь сыном блудным назад.
Есть друзья, что Коэлья читают,
Хлеб с икрой, в банке денежный счёт,
И колёса от «Бэнтли» пинают,
И на шее гламурный шнурок.
Обсуждают последние диски,
И в Париже смотрели канкан,
Наливают холодные виски
В запотевший хрустальный стакан.
Только я не спешу
Оторваться от родины малой,
Пусть за тыном моим
И течёт в киселе шоколад,
Если я согрешу –
Будто родина тесною стала,
Я покаюсь родным,
Я вернусь сыном блудным назад.
Есть подруги - они не считают,
Что на фото их круче Джей Ло,
И когда модный глянец листают,
То вручают ей в Каннах весло.
Эти девочки – страшная сила:
Самолёт, бизнес-ланч и кино,
В Сингапуре вчера было мило,
А сегодня в Шампани вино.
Только я не спешу
Оторваться от родины малой,
Пусть за тыном моим
И течёт в киселе шоколад,
Если я согрешу –
Будто родина тесною стала,
Я покаюсь родным,
Я вернусь сыном блудным назад.
СТЕНА
Двое потеряны в сумраке города,
Капли дождя на плече,
Сердце сжимается в страхе по поводу –
Быть проигравшим в ничье.
Он от обиды замкнулся растерянно,
И замолчала она,
Двое стоят, а меж ними уверенно
Крепнет незримо стена.
Город ко всем равнодушно и буднично
Шлёпает лужами в ночь,
Псина бездомная около булочной
Ждёт – кто бы смог ей помочь.
Взгляд очень добрый, немного застенчивый,
Псина, видать, голодна.
Он чертыхнулся – как жаль, дать ей нечего…
Двери открыла она.
Двое из булочной вышли счастливыми,
Хлеб разломив пополам,
Долго кормили собаку под ивами
В свете вечерних реклам.
Он улыбался, ей что-то рассказывал,
И улыбалась она…
Ветер по лицам их дождик размазывал,
И исчезала стена.
СПАСИ ЕЁ, ГОСПОДИ
Девочка напротив
Глазки строит мне,
Щёчки самоваром,
Бантик на губе.
Чёртики в глазёнках,
Смех на весь вагон –
Поезд покидает
Городской перрон.
Только почему-то
Мамины глаза
Выглядят печально,
Будто наказал
Холод её душу
Тайной неземной,
Будто снега бездны
Между ней и мной.
Дочку уложила,
Вскинула глаза…
И пронзила взглядом
Мёртвая тоска.
Не сдержалось сердце,
Пали с губ замки,
Распахнула душу,
Проглотив комки.
И пролился шёпот
Под колёсный стук,
Стал я приглашённым
В тайны жуткой круг:
Выбрана малышка,
Девочка трёх лет
Чёрною полынью
На алтарь всех бед.
Почему-то дьявол
Ткнул в неё перстом,
Ухмыльнулся, щёлкнул
Ядерным хлыстом.
И пошёл неспешный,
Набирая ход,
В бездну тьмы обратный
Ангела отсчёт.
Молит мать надежду
Дочку не бросать,
Милостью своею
Покачать кровать.
Просит заступиться
За своё дитя…
Но бежит надежда
От её нытья.
И хватает мама
Призрачный подол
Той, что среди хлама
Не прощает долг.
Только та старуха
Слепа на мечты,
В чёрном балахоне
Ждёт своей черты.
Ночь… и через шторку
Звёздочка глядит,
Вот я и приехал,
Нужно выходить.
Крошечка в косынке
Пьёт таинство сна…
Как несправедливы
Стали небеса.
МОТИНЫ СНЫ
Посвящается внукам
Друг мой, Мотя вислоухий
И на лбу с большим пятном,
Спит комочком, сны, как мухи,
Беспокоят под столом.
Вот он важно потянулся,
Это значит – про кота
Видит сон, как растянулся
Их диалог до утра.
Вот, повизгивая сладко,
Друг мой лапкою повёл:
Это снится – за палаткой
Мотя косточку нашёл.
Вдруг, щенок нахмурил лобик,
Тявкнул нервно пару раз –
Там, во сне соседский Бобик
Разорвал его матрас.
Подожди, ещё узнаешь,
Бобик – страшный великан,
Если силу уважаешь,
Подрасту – намну бока.
Вспомню, как ты мне однажды
Мячик новый прокусил,
Как пугал ты лаем граждан,
Те бежали – нету сил!
Наконец, затих, мой Мотя,
Только носиком сопит,
Видно, сон из многих сотен
Видит тот, в котором спит.
ПОЛЕ
Выйду в поле на заре –
Тишь,
Только в травах шелестит
Мышь,
Из тумана, словно зубр –
Стог,
Кто-то выдрал из боков
Клок.
Упивается росой
Рожь,
Пробегает по спине
Дрожь,
Это сонный ветерок
Чуть
Мне напомнит жизни всей
Суть.
Фыркнул где-то за спиной
Ёж,
Бросил грушу, не догрыз –
Что ж.
Стрекоза вокруг меня
Круг
Облетела, не боясь
Рук.
В тихой заводи плеснул
Сом,
Ох, не меньше пуда, знать.
В нём.
Спину греет на пеньке
Жук,
Этот малый скороход –
Мук.
Облака по небу, как
Гжель,
Слух мой нежит соловья
Трель,
Сколько мудрости в простом
Дне…
Боже, как же хорошо
Мне.
ТУМАН
Загрустили в порту самолёты,
Опустили в унынье носы,
Смотрят в небо и чай пьют пилоты,
А туман уцепился в шасси.
Держит злобно, урча, значит хочет
Помешать, словно белый конвой,
Мне отсюда сбежать тёмной ночью
И не жертвовать больше собой.
Повторит сладкий голос по залу
В микрофон извиненья свои,
Только что бы она не сказала,
Я кричу ей – да, как вы могли?
Как же так, это важно безумно,
Я решение принял сейчас,
И оно горячо, как глазунья
На двоих – жизнь и смерть без прикрас.
Что ж, ты, небо, глаза завязало
Неподкупностью, словно судья,
Разве можешь ты знать, что не знало
И покаяться горше, чем я?
Мне успеть надо, я умоляю
Тот туман отступить, хоть на треть…
Наконец, небеса позволяют,
И прощайте – я должен успеть.
ЗАКАТ
Не спеши подводить на бумаге
Заката итоги,
Отложи снисходительно в сторону
Жало пера,
Если чаще казаться стал мир
На закате убогим,
Это вовсе не значит, что в путь
Собираться пора.
Посмотри, как тебе улыбаются
Малые внуки,
Пусть невестка всё чаще с тревогой
Считает твой пульс,
Поколение младшее просится
В кухне на руки,
Значит, брось экономить по жизни
Свой личный ресурс.
Дверь открой на балконе однажды
В холодное утро,
Улыбнись и достань на подшипниках
Свой самокат,
И промчись по дороге безлюдной
Лукаво, не мудро,
И спокойно любуйся под вечер
На тёплый закат.
АЛЛЕЯ
Лист каштановой аллеи
Красит губы янтарём,
Следом – красный цвет ливреи,
То ноябрь за октябрём.
А, ведь, был весною молод,
Словно, доллар, зелен был,
Только скрючил его холод,
А декабрь его добил.
Опустела та аллея
Непривычной глубиной,
Только стала мне милее –
Я теперь поклонник твой.
Прогуляюсь по тропинке,
Ожидая снегопад,
И не лавочную спинку,
Вдруг, заплачу невпопад.
А потом сниму перчатку,
Трону пальцами кору,
Станет грустно мне и сладко.
И последний лист сорву.
Вот и первая снежинка
На плечо моё легла…
Словно, лопнула пружинка
И надежда… умерла.
ЧАСЫ
Ночью слушаю сладостный шорох –
Это ходики мирно стучат,
Мыслей путаных вязаный ворох,
Засыпая, кручу я назад.
Прошлый день вспоминаю с улыбкой:
Я в деревню приехал домой,
Мама встретила в новой косынке
И от радости – бровки дугой.
Целый вечер меня угощала
И сказала – вот стали часы,
Мол, по солнцу я лето вставала,
Только пусть бы пошли для красы.
Если крутятся старые стрелки
И царапают свой циферблат,
Знать, ещё не закончена сделка
И прощальный пирог сыроват.
А под вечер явилось на чудо –
Мы сидели вдвоём за столом,
Пили чай из старинной посуды
И часы, вдруг, очнулись потом.
Потянулись тяжёлые гири,
Встрепенулась кукушка в часах,
И счастливые самые в мире
Озарила улыбка глаза…
Тишина в старом мамином доме,
Ночь и заперта дверь на крючок,
Только тиканья звук мне знакомый,
Вы стучите часы, я – молчок.
КУКУШКИНЫ СЛЁЗЫ
Мы не верим тебе, кукушка,
Что известно тебе на веку –
Сколько жить, и что ты – душка,
Столько дашь, сколько слышим «ку-ку».
Но, поверь, всё равно замираем,
Услыхав твой таинственный звук,
И с досадой переживаем,
Если кто-то спугнёт тебя, вдруг.
Слышал я о нелестной грани,
О безрадостной птичьей судьбе,
Будто каялась ты со слезами,
Да никто не поверил тебе.
Ты доверчиво горем делилась:
Ах, как годы твои спешат!
Тебя слушали и – глумились,
Обижая твоих кукушат.
И тогда равнодушным соседям,
Незаметно для птичих мозгов,
Оставляла им душу в корсете,
А вернее – своих птенцов.
И росли кукушкины дети
Там, где их не хотели бы знать,
И выбрасывали на рассвете
Братьев названных, мстя за мать.
Вот и плачет с тех пор кукушка,
Заплетая печаль в строку,
И не враг – и ничья подружка,
И бросает своё «ку-ку».
МАМИНА УЛЫБКА
Мамина улыбка, вроде, без причин:
Мило усмехнулась – нож я наточил.
Ты – царица кухни, кулинарный бог,
Сотворяешь чудо, как индийский йог.
Стелется мукою тайна пирога,
И желток, как солнце, мёд и курага.
Ждут все с нетерпеньем, окружая стол,
Стряхивает мама руки о подол.
Полотенца свёрток, бросив на плечо,
Открывает печку – ой, как горячо!
Вот и наш красавец – хлеба каравай,
Молоко по кружкам, братцы, не зевай!
Налетели дети, счастливы глаза,
Надувают щёки, словно паруса.
Русые головки радостно галдят
И краюху солнца щиплют и едят.
Мама чуть в сторонке смотрит на детей,
Будто матерь божья, но ещё нежней.
Шевелит губами, и свеча горит,
Мамина улыбка нас благословит.
ИСТИНА
Два друга, два товарища
Вели горячий спор,
Один любил теорию,
Другой – на факты скор.
Учёный мелом вычурно
Выписывал круги,
А практик говорил ему:
- Ты встал не с той ноги.
Зачем мне знать механику
Движения страстей?
Я прост, открыт друзьям и вон
Не прошенных гостей!
Учёный долго морщил лоб,
Мол, мир не так уж прост,
Есть – чёрное, есть – белое.
Меж ними – серый мост.
Друзья, бывали с камешком
За пазухой не раз,
А тот, кто не нахваливал –
Спасал не напоказ.
И жизни суть – не в ценностях,
Что золотом блестят,
А тот, кого телец лизнул –
Глупей слепых котят.
Разгорячился практик вновь:
- Я вижу всех насквозь,
И если кто предаст меня,
Тому мой первый гвоздь.
Не может быть квадратным шар,
А совесть легче бед…
Но, в споре этом истина
Не родила ответ.
Друзья простились вскорести,
Усмешку не тая,
Видать, святая истина
У каждого своя.
ОШЕЙНИК
Мой профиль чист, как штамп по золоту,
Но, мало кто по жизни знает –
Как мне рубаху вдоль по вороту
Металл ошейника сжимает.
Пусть незаметен он для недругов,
Но чутко слышит его глотка…
Так трётся дном о камни берега
На цепь привязанная лодка.
Тону в потоке словоблудия,
И пью лекарство против страха,
Сорвав повязку с правосудия,
Я в нём угадываю плаху.
Я улыбаюсь в знак приветствия,
Но прячу руки в глубь кармана:
Мне ночью снились тайны следствия
И куклы старого шамана.
Шептали те – терять, мол, нечего
И в адской кухне всех превыше
Двойник, укравший статус вечного,
Когда пустил его под крышу.
Хочу вручить своё признание
Тому, кто первый постучится,
Да только страшно, что всех ранее
Ко мне заявится волчица.
И я пойду за ней безропотно,
Вцепившись в собственный ошейник,
Как ангел без дурного опыта,
Иль, как отъявленный мошенник.
На свитках все свои сомнения
Забуду на столе эпохи,
Пускай сожгут их после чтения
Те, чьи дела не так, уж, плохи.
Как страшно умирать мне заново,
Ошейник чувствовать как страшно,
В погоне за крылами дьявола,
Меч занести над ним отважно.
Найдёт ли к крепости покинутой
Моей души тропу священник…
Где руки на кресте раскинуты,
Где стал венцом тугой ошейник.