Это поистине роскошный подарок для разума.
                                                              Вадим Зеланд «Трансерфинг реальности»

Жарко-то как. Ничего не спасает. От холодной минералки  желудок совсем замёрз, а в животе булькает при каждом вздохе.  Монография определённо не идёт. Вот не идёт и всё. В голове ни одной подходящей мысли,  даже любимый google не гуглит как надо. По одной Аньези выдал столько вариантов биографий, что глаза разбегаются. И что этим женщинам  дома не сиделось? Балы, наряды, развлечения там разные, а им математику подавай. А с другой стороны – скукота.

Так. Надо что-то делать… Что-то надо  делать. Да что сделаешь в такую жару? Возьму-ка я ноутбук и пойду на воздух. Может, хоть немного прохладнее будет.

Домик у нас неказистый, но есть одна замечательная деталь. Вплотную к  дому гараж пристроен, а с нашего этажа строители дверь соорудили в никуда. Была в никуда, а получилась на гаражную крышу. А что месту свободному пропадать? Вот и сделали балкон. Своеобразное патио на высоте, да ещё под навесом - красота. На пол «кераму» положили «шахматкой». Дедушка у нас – мастер-модельщик. Он вам из дерева всё, что угодно выточит. Вот его внук и надоумил шахматные фигуры сделать. Все тридцать две – как на подбор. Турниры можно устраивать в лучших традициях санаторно-курортного быта глубоко совковых времён.  Восемь плиточек на восемь  с метровыми фигурами, и ещё полно места осталось. Столик тут же со стульями.

Я с удовольствием устроилась в шезлонге. Птички чирикают, ветерок обдувает – красота, однако…  Однако, как будто ещё чего-то хочется!
- Ма…, мама! – прервав плавное течение мысли, ко мне прибежало вечно спешащее и взъерошенное создание.
- Ты откуда и куда? – спросила я.
- Мам, я сегодня на занятии был  в кружке. Нам объясняли, что такое детский мат. Хочешь, я тебе покажу?! Надо же с кем-то потренироваться! – невинный взгляд вихрастого белобрысика так и светился энтузиазмом.
- А этим «кем-то» обязательно должна быть я? Ты можешь  с папой потренироваться или с дедушкой …
- Ну, маму-уль! – ребёнок быстро всё понял и стал давить на жалость. - Всего три хода! Я тебя надолго не задержу, и ты успеешь свою книжку дописать. Вот забуду всё сразу и не стану чемпионом! – это был аргумент.
- Мусор потом вынесешь! – придумала я сходу, закрыла ноутбук и переместилась поближе к «доске».
Быстренько поправив фигуры, сын начал свои пояснения.
- Вот смотри, мам! Ничего сложного тут нет, даже ты всё поймёшь. Вот поэтому мат называется детским.  Те, кто не знает - попадается, особенно начинающие.
- А начинающий у нас кто? – ничего умнее я придумать не смогла. «Даже ты!»  Было обидно.
- Я уже полгода занимаюсь, а ты до сих пор фигуры путаешь. Сколько раз я тебе показывал! – вот и расти  такого вундеркинда.
-  Смотри мам, тут всё  рассчитано. Предположим, что соперник не знает заключительной позиции, - продолжал ребёнок свои наставления. – Такое тоже бывает, но надеяться на то, что противник ошибётся нельзя, и нужно выигрывать партию своими силами. Понятно?
- Понятно, понятно. На Бога надейся, а верблюда, значит, на верёвочке води…
- Мама, при чём тут верёвочка!  И откуда в шахматах верблюды?! – обиделось юное дарование.
- Ладно, ладно, не ершись, дальше давай.
- Смотри, мам – моя белая пешка пошла на е4, а ты ставь свою на е5. Ну, мама! – возмутился ребёнок. – Ты поставила не ту, «е» - это королевская пешка.
«И где  же оно это таинственное е5?» - подумала я. Покопавшись в глубинах своей памяти и не найдя там ничего путного, я просто решила действовать по аналогии. «Королевская пешка, значит… Мой король – вот он, а пешка вот эта будет…» - я взялась за фигуру и поставила её вперёд. Сын снова посмотрел на меня укоризненно, и я поспешила передвинуть пешку ещё на одну клеточку.
- Я теперь хожу своим ферзём на h5, теперь твой ход, мам.
«Что есть ферзь? Ага, вроде королева. И что же делать? Лошадью что ли походить?»
Я немного помялась для приличия и аккуратно поставила своего коняку по всем правилам. Пожалуй, единственное, что я чётко знала в шахматах – как ходит конь, и то – благодаря Высоцкому.
- Вот здорово, мам! – ребёнок даже запрыгал от удовольствия. – Теперь я пойду  на с4 слоном, а ты защищай свою пешку!
Совершенно войдя в роль, я обошла пару раз вокруг импровизированного поля и решительно выдвинула ещё одну лошадку. У выточенной фигуры были добрые глаза, и мне показалось это хорошим знаком.
- Ура! Всё так и должно быть! Мама, ты – гений! В смысле ты  попалась! Вот это и есть классика. Тебе мат, мам! Я хожу ферзём  и забираю твою пешку f7!
- И это всё?! – от неожиданности я немного растерялась. – Однако…
Счастливый ребёнок  прямо таки лучился от удовольствия и прыгал вокруг шахмат.
- Ну, вот что, Алёхин, не забудь про мусор, - я взъерошила соломенные кудри юному дарованию,  и хотела было добавить про уроки, но уже не успела. «Дарование» исчезло так же быстро, как и появилось.

К обеду стало припекать ещё сильнее. Май месяц на дворе, а такое впечатление, что уже середина лета. По воздуху плыли пряные запахи  скошенной травы, цветущего сада, сухой земли,  мяты… Мята… Вот именно, мята! А не соорудить ли мне  мохито?! «Конечно, соорудить!» – ответила я сама себе и быстренько поднялась на кухню. Итак… Основная составляющая - ром. В наличии имеется. Я выудила из бара бутылку необычной формы с яркой этикеткой.  Чей-то недавний презент имел такой же необычный, явно зеленоватый, оттенок. Делаем волшебный бульк, и вокруг веет тропиками.  Мяту в огороде сорву…  Сахар… Что же делать с содовой? И минералка прокатит на худой конец. Вот же придумали последнее время – лайм! А чем плох лимон? Не такой кислый? Та-ак… Где-то тут коробочка была… где-то была. О! Вот она – зонтики для коктейля. Сверху ещё листик для придания радости моменту – вуаля!

Мятный напиток приятно холодил  рот и одновременно согревал внутренности. Я наслаждалась, потягивая изумрудную жидкость через соломинку. Мысли, наконец-то, приобрели правильное направление и пальцы забегали по клавишам.  Между тем небольшая тучка закрыла солнышко и по навесу застучали редкие капли. С ромом, однако, я несколько перестаралась. Под монотонный перестук  слепого дождика я откинулась на спинку, и глаза стали закрываться сами собой. «Надо было сохранить», - подумалось мне.

***

Хорошо-то как… И просыпаться совсем не хотелось. Голова мирно покоилась на мягкой подушечке, нежно пахнущей лавандой. Кожу приятно холодила шёлковая ткань платья, тихим шелестом отзываясь на малейшее движение. Издалека, где-то на границе сознания я слышала фырканье лошадей, позвякивание железа, чьи-то нетерпеливые голоса, стук дверного молотка, топот детских ног по деревянной лестнице. Привычные, домашние звуки …
Привычные? У нас дома нет деревянной лестницы, а лошадей даже в конской колбасе не найдёшь! Шёлковое платье? С чего бы это? Дверной молоток? Что это мне в голову взбрело, год уже как домофон установили, чтобы по воротам не тарабанить!
Голова никак не хотела работать в нужном направлении, а сознание возвращаться к действительности. С явной неохотой  я разлепила глаза. Снова зажмурилась. Сплю ещё, что ли? Снова открыла, но медленно так, не спеша… Зрительные образы, поступающие в мой мозг, никак не хотели там гнездиться. Просто не находили подходящих ассоциаций.
Что может испугать современного человека? Привидение? Да никогда в жизни. Видели мы их по телевизору в разных ракурсах. Снежный человек? Враки – шкура шитая, мех - синтетика. Лох-Несское чудовище? Фотомонтаж. Инопланетяне? Как скучно.  О, мои современники, под завязку напичканные информацией, знающие всё и вся. Как трудно удивить вас чем-нибудь  по-настоящему. Да, если бы это были все вышеперечисленные особи вместе или по одной…тогда… Тогда бы я знала, что делать – бежать. Бежать, сверкая задними пятками, как говорит наш сын.

Я медленно подняла руку и ущипнула себя за ухо. Ой, больно! Не сон. И как теперь из этого не сна выпутываться? Я домой хочу-у-у-у-а-а-а…  а как?

Я сидела, вернее, полулежала на чём-то мягком, и это был не шезлонг. Кресло,  скорее маленький диванчик с широкими и удобными подлокотниками, мягким изгибом спинки и подставочкой для ног. И я в нём. Бред какой-то. Мало того, на мне было старинное платье из бледно-жёлтого шёлка с изысканной цветочной вышивкой в тон на нижней юбке, украшенное по рукавам и вороту тончайшими кружевами. При малейшем движении ткань переливалась и шуршала. Шикарно. Однако, что-то режиссёр запаздывает и камеры не видно… Если это был розыгрыш, то он точно получился. Знать бы кому «спасибо» сказать. Надо же было так упиться, чтобы не помнить ничего. В ром явно что-то подмешали. Муженёк?! У-у-у убью гада! Однако не катит. Откуда он мог знать, что именно я сегодня дегустацией займусь?  Ладно, пусть живёт пока. Может ром палёный оказался? Тоже – нет, от такого голова болит, а не видения начинаются. Так и кто же организовал сей спектакль?
Я встала и огляделась. Большая просторная комната. Возле моего «креслица» стоял круглый столик резного дерева. В углу расположился внушительного вида камин, от которого проистекало вокруг приятное тепло. Надо будет спросить, кто решёточку выковал – такой узор классный.  Под окном  с такой же витиеватой решёткой стоял массивный, как впрочем, и всё в этой комнате, кованый сундук. На нём небрежно брошена накидка из плотной тёмно-зелёной ткани, отороченная по краю широкой полосой искрящегося меха. Рука так и потянулась попробовать его на ощупь. Точно не искусственный! Над окном и входной дверью висели тяжелые бархатные гардины с подбором. Обстановочка. Знать бы ещё, где я нахожусь.
Я сделала несколько шагов по комнате и, запутавшись в широких, длинных юбках, снова рухнула в кресло. И как только в них раньше ходили? Раньше? Почему я решила, что раньше? И сейчас ходят. В кино, в театре, в музеях там разных. О! Историческая реконструкция. А как на настоящее похоже. Хотя сути это не меняет, что я-то здесь делаю?

- Донна Мария… Вы уже проснулись? А я уже хотела вас будить, - в комнату незаметно вошла молоденькая девушка в таком же длинном, но более простом платье горчичного цвета, с белоснежным фартуком поверх. Волосы были спрятаны под бледно-розовым чепчиком с кружевной отделкой.
Девушка аккуратно поставила на столик рядом со мной поднос, полный всяческой еды. По комнате мгновенно поплыл запах шоколада и ванили. Процесс, однако, затянулся, а я поняла, что страшно хочу всё это попробовать. Даже в желудке заурчало. А ну – как опять чего подсыпали? Эх, семь бед – один ответ. Что от меня требуется? Чтобы я в этом участвовала?  Тогда и отпустят? Ладно – уговорили, с трудом,  правда…

Я сняла с подноса салфеточку и постелила себе на колени. Несколько видов мяса, нарезанного тонкими ломтиками, хрустящие, тёплые ещё булочки, маслины размером с грецкий орех, паштеты в маленьких фарфоровых мисочках, четвертинка сыра со «слезой», жёлтое сливочное масло с капельками влаги и шоколад - густой, тягучий и ароматный. Не пожадничали… м-м-м… вкусно-то так…
Краем глаза я наблюдала за девушкой, суетившейся возле сундука. Она аккуратно сложила накидку, откинула портьеру и приоткрыла окно.
- Сколько вам заплатили за это… этот розыгрыш? – язык так и не повернулся назвать «это» безобразием.
- О, донна Мария! – воскликнула явно удивлённая девушка. У неё на глазах даже слёзы выступили. – В Милане ваша семья слывёт своей щедростью к тем, кто ей верно служит. Грех мне жаловаться.

Как она это сказала. Так искренне, даже я поверила. И это после восьмилетнего опыта общения с нашим сыном! Да… она – хорошая актриса, а я определённо чего-то не улавливаю. «Одно из двух: или я – дура, или лыжи не едут», - очевидно, я сказала это уже вслух. Во взгляде, брошенном на меня украдкой, читалось явное недоумение с некоторыми оттенками страха.
Что же это получается? Место действия – Милан. А как она ко мне обращалась? Донна Мария. Мария… что-то смутно начинало прорисовываться в моей голове. Повисла неловкая пауза. Положение спас новый персонаж, внезапно появившийся в этом действии.
- Мария Гаэтана! – широким жестом откинув портьеру, в комнату вошёл довольно крупный мужчина с широкой окладистой бородой, в которой уже поблёскивала седина. Будто сошедший с полотен Гольбейна, всем своим видом он выражал уверенность и силу. По крайней мере, мне так показалось.
- Синьор Пьетро, - девушка присела и с почтением наклонила голову.
- Леа! Ты уже сообщила нашему великому математику последние новости? – спросил он у девушки. Густой баритон прозвучал в тишине комнаты неожиданно громко и торжественно. Я даже привстала со своего кресла.
- Не успела, синьор Пьетро, - девушка снова поклонилась.
- Вот и замечательно! Я буду рад всё рассказать сам. Мария Гаэтана… - в это время все картинки в моей голове выстроились в один ряд. От неожиданности  я ахнула, ноги подкосились, и я успешно бухнулась  бы обратно в кресло, если бы синьор не подхватил меня за плечи.
Милан, математика, синьор Пьетро, Мариа Гаэтана… Аньези - вот, значит, как! Я постепенно втягивалась в эту игру и начинала воспринимать окружающее как действительность. Гордость, которой светилось лицо «моего отца»  была настолько искренней, что не поверить в это было просто невозможно. Я робко улыбнулась и посмотрела на синьора Пьетро.
- Мария Гаэтана, - снова начал он торжественно, - ты не догадываешься? Пока ты отдыхала, нас посетил папский легат. Тебе назначили личную аудиенцию!
- В Риме? – совершенно невпопад вырвалось у меня.
- Отнюдь нет. Здесь – в Милане. Его Святейшество Бенедикт XIV посетил Университет Болоньи  по случаю открытия  специального факультета для женщин. Здесь в Милане он  остановится на вилле Броски с неофициальным визитом, чтобы насладиться Золотым Голосом.  Его святейшество покровительствует Фаринелли… – последнюю фразу он произнёс почти шёпотом. - Тебя ждут вечером, моя дорогая Гаэтана.

Вот только папы мне и не хватало для полноты счастья. О чём я с ним говорить буду? А если спросит о чём? Где я, а где папа. Вот влипла-то…

- Леа, помоги синьорине Гаэтане собраться и подбери подобающее случаю платье. Наряды никогда сильно не интересуют математиков, не так ли, дорогая? – улыбнувшись добавил синьор Пьетро уже мне.

Хорошо, когда есть прислуга. Леа провела меня в «мою» комнату и вовсю суетилась. Знать бы хоть какой сейчас год, тогда можно было и сориентироваться. Все эти наряды и обстановка ни о чём мне не говорили. А может так просто и спросить? Похоже, из-за этой математики меня здесь все считают, мягко говоря, странноватой.
- А что сейчас в моде, Леа? – начала я с дальним подходом.
- О, донна Мария! В этом году женщины носят — панье, очень  пышные юбки. Они так похожи на перевёрнутую рюмочку, - хихикнула девушка. - У синьора Пьетро самые лучшие шелка во всей Италии! - вот это новость. Значит, всё-таки торговец, а не профессор, как утверждают сейчас.
- А какой сейчас год? – ловко вставила я.
- Ошна шышача шемьшот шорок вошмой от рошдешва Хришова, - прошепелявила Леа с полным ртом шпилек, расчёсывая мне волосы.
Ага, значит тысяча семьсот сорок восьмой… Что я успела узнать? В этом году Мария Аньези опубликовала первый учебник по высшей математике и в этом же году папа римский присвоил мне… то есть Марии Гаэтане звание профессора университета Болоньи. Однако я, э-э-э…  она никогда не преподавала в университете. Что же нам помешало?

В замешательстве я остановилась перед узкой деревянной лестницей, которая оказалась для моей «рюмочки» непреодолимой преградой. Леа подхватила свои юбки обеими руками и спокойно спустилась вниз. С опаской я последовала её примеру, но всё обошлось благополучно - споткнулась всего один раз!
Внизу было шумно. Сколько там было детей в этой семейке? Я, кажется, старшая, а трижды женатый «папочка» успел воспроизвести двадцать одного отпрыска.  По всей видимости, все они здесь и были. Одни давали советы, другие что-то спрашивали или просто дёргали меня за рукава по малолетству, а одна девушка, очевидно Мария Тереза, играла нечто бравурное на небольшом кабинетном рояле. Даже, если разделить это количество на три… Я мысленно представила себя мамой семи детишек.  Да-а-а… но, в общем-то, даже приятно. Столько внимания!

Я вышла на улицу, и глаза мои уже не пытались найти в толпе камеру с оператором. Хорошо вжилась в роль? Посадка в поданную карету потребовала некоторых усилий. Тут-то я и поняла, почему мы выдвинулись с таким запасом времени. По дороге я совсем не смотрела по сторонам, а думала: о чём же я буду говорить с папой. Если он принимал такое участие в судьбе Марии Аньези, почему же она всё-таки не стала преподавать? Было какое-то прозвище… Что-то неподобающее… О - вспомнила. В Италии все алгебраические кривые назывались «versiera» (от латинского «поворачивать»), но это же слово считалось сокращением слова «avversiera» — «жена дьявола». Кривые третьего порядка, исследованные Аньези (versiera Agnesi) были неправильно переведены на английский язык как «ведьма Аньези», и со временем Марию Аньези стали называть именно так. Не в этом ли всё дело?

Между тем мы прибыли на место. Пока были приложены ещё большие усилия по вызволению меня из кареты, пока добирались до места аудиенции, я особо не переживала. Просто механически делала то, что говорили. Но когда громкоголосый дядька, весь какой-то в полосочку, трижды стукнул об пол длинным, не менее полосатым посохом, и проорал моё имя (я уже считала его своим?), душа у меня определённо ушла в пятки. Подумать только - аудиенция у самого папы римского! Да в наше время меня даже на порог бы не пустили. В лучшем случае – флажком в толпе помахать, и то – не факт.

Личная встреча, а зал такой громадный, что потеряться можно. Вот тут за колонну станешь – и не заметит никто. Надо же – пол как у нас на балкончике, «шахматкой», только раз в десять побольше. А где же сам папа? Ага, во-о-он там, вдалеке сидит на креслице таком, с высоченной ажурной спинкой. Ещё идти и идти. Как меня там учили? Шаг левой - ногу приставила, потом правой, опять приставила. Вот так медленно добираемся до небольшого возвышения, обтянутого красным бархатом. Теперь на колени - бух и поцеловать ручку. Какой эффектный у меня бух получился… Я опять ухитрилась наступить на край своего платья и буквально рухнула на пол. Пришлось даже упереться руками, чтобы не разбить лоб о папскую обувку. Какое уж тут почтение. Кое-как справившись с целованием, я подняла голову и впервые посмотрела на римского папу. Пурпурная мантия, расшитая золотом и шапочка в том же стиле придавали ему весьма степенный вид.  Гладкие седые волосы, обрамляющие крупное лицо, мясистый нос, добрые, умные глаза. Он… он  смеялся!

- A limine ad infinitum*, - сказал Бенедикт. Он взял меня за руку, поднял с колен, и повёл к отдельно стоящему столику со стульями.
- Добрый вечер, ваше святейшество, - кажется, я выдала очередную глупость, но понтифик продолжал улыбаться.
Папа сделал приглашающий жест, и я присела на самый краешек стула. Всё-таки неудобные эти юбки! Бенедикт - только сейчас до меня дошло, что его зовут так же, как нынешнего, только цифирь другая - устроился на другом стульчике, сложил руки на животе и начал свою речь. «А ведь мне говорили, что я должна буду выслушать его стоя… Уважает»! – подумала я про себя и успешно пропустила начало.
- … обязательство церкви молиться и работать без устали ради того, чтобы ненависть никогда не владела сердцами людей.  Как Епископ Рима и Преемник Апостола Петра, я подтверждаю присвоение почётного звания профессора кафедры математики открытого нами женского факультета Болонского университета, – папа указал рукой на свиток с небольшой красной печатью на ленточке, лежащий на столе, и продолжил. - Развитие разума не противоречит природе Бога. Иоанн начал пролог своего Евангелия словами: «В начале был logos». «Logos» означает одновременно разум и слово. Разум, который является сотворяющим и способен сообщаться. Разум – милостивый дар Господа нашего. «Милости Господа не исчезли, ибо милосердие Его не истощилось. Оно обновляется каждое утро… - я опять отвлеклась, размышляя, взять или не взять свиток со стола, - … неразумное деяние претит природе Бога».**
Мало что понимая из этой речи, я больше изучала обстановку, чем слушала. В поле зрения попали шахматные фигуры на полу между колоннами, совсем  как у нас дома. Между тем я отвлеклась настолько, что упустила момент. Его святейшество закончил речь и внимательно на меня смотрел, словно ожидал чего-то.
- Партию в шахматы? – неожиданно вырвалось у меня.

И кто же меня всё время за язык-то тянет! Вот знаю же, что нужно промолчать. Знаю – и не могу.  Понтифик снова сделал приглашающий жест рукой, и мы проследовали к шахматному полю. Мне даже показалось, что он ехидно улыбнулся за моей спиной.
Лихорадочно соображая, что же делать, я начала вспоминать нашу с сыном игру и выставила ту самую королевскую пешку. Что мне там ребёнок объяснял? «Когда начинаешь свою игру и видишь свои ходы, забываешь обращать внимание на ходы противника». Ну, это для детей годится, а тут… Отвлечь его, что ли?
- Ваше святейшество! Локон Аньези, - начала я, многозначительно накручивая свой завиток на указательный палец, - плоская алгебраическая кривая третьего порядка. В подходящей прямоугольной декартовой системе координат ее уравнение имеет вид: игрек, помноженный на скобку А квадрат плюс икс квадрат скобка, равняется А куб.

Я ходила кругами вокруг шахмат, размахивала руками и несла дальше полную ахинею. Цели, однако, своей достигла. Понтифик следил за игрой невнимательно, больше наблюдая за мной и… попался! Он пошёл «офицером своей гвардии» и я поняла, что выиграла партию. Первый раз в жизни, совершенно не умея этого делать.
- Yes! – не удержалась я и выставила свою королеву. – Вам э… мат.
Мне кажется, что для Бенедикта XIV этот «детский мат» стал неприятным сюрпризом. Всю благостность с его лица как ветром сдуло. Так он и стоял перед шахматными фигурами, нахмурившись и задумчиво потирая рукой подбородок. Придя, очевидно, к какому-то выводу, папа хлопнул три раза в ладоши. В зале неслышно появился мой сопровождающий.  Аудиенция была закончена.
- Ad unguem striga***, - прошипел мне вслед Бенедикт. Передумал делать меня преподавателем?
Обратно ехали в полной темноте. У меня было такое чувство, что этими шахматами я всё испортила. Под монотонный перестук колёс, голова моя склонилась на мягкую обивку кареты и глаза стали закрываться сами собой. «Надо всё это запомнить», - подумалось мне.

***

Я сидела в шезлонге, тупо уставившись на шахматные фигуры. Белая королева - конечно же, ферзь - гордо возвышалась над остальными фигурами. На столике сиротливо стоял пустой стакан с зонтиком, ноутбук смотрел на меня  чёрным квадратом, а у меня было такое впечатление, что я только что побывала у него внутри.
Чтобы осмыслить всё пережитое, нужно было (нет - просто необходимо!) срочно выпить. Я поплелась на кухню, еле передвигая ноги.  На столе красовалась пресловутая бутылка. Взяв её в руки, я внимательно изучила этикетку. «Гавана клуб. Кубинский ром». Ничего особенного… дата изготовления, объём, градусы, состав - ром как ром. Ниже маленькими буковками была небольшая приписка: «С эффектом 4 D».

_____________________________________________________________

*     (букв.) С порога  до бесконечности (лат.)
**   Библия, Евангелие, Плач Иеремии, глава 3 (22-26)
*** До точности ведьма.

Теги: фантастический рассказ