(вариант заглавия – Мелизанда и другие)

Пьеса-фантазия из иерусалимской жизни в трех действиях
Действие происходит в начале 90-х годов прошлого  столетия
Действие первое:
Раннее иерусалимское утро – еще нет семи. Перед двухэтажным иерусалимским домом – то ли амидаровским, то ли амигуровским строением – появляется не слишком молодая худенькая женщина с огромными пакетами в руках и…с веником. Вид у нее несколько странный – какая-то не по годам приподнятость и несобранность…впрочем, может быть, это связано просто с величиной  пакетов…
- Привет! Меня зовут Элла…имя такое нейтральное, ни туда, ни сюда…Меня вечно со всеми путают – то с известной актрисой (приосанивается), то с соседкой и подругой, то еще с самыми разными дамами. У меня даже такое ощущение, что меня очень много, вот муж тоже так считает, впрочем, он говорит, что он так не считает, это мои фантазии. Что еще вам рассказать о себе? В прошлой жизни я филолог и преподаватель русского языка и литературы, еще немного музыкант, даже техникум окончила, то есть у меня два образования, которые оба, в принципе, мало кому нужны, кроме меня самой. Я жена и мама двоих детей. Я помощник социального работника…есть и такая должность в Израиле, никогда об этом раньше не знала. А веник – это просто так, я тут как убирала квартиры, так расстаться с ним не могу. Вообще (доверительно) я его с собой в Израиль привезла…Я с ним даже на уборки хожу, это настоящий веник, на нездешнем базаре купила! Та-ак…посмотрите направо, посмотрите налево, не бросят ли на вас из окна или с балкона что-то мокрое и липкое,…спокойно…(рра-з – поворачивает ключ в тяжелом амбарном замке времен Моше-рабейну или даже Авврама – авину)…зато более или менее надежно…и вот он, мокед-ле-кашиш…прошу любить и жаловать (начинает подметать помещение). Если на сцене висит ружье, оно должно выстрелить; если на сцене появляется веник, то надо подметать…
спросила вчера вечером у сына-сабры: Я вот
- Как бы ты сказал по-русски "мокед ле-кашиш? Как это переводится?"
- Она никак не переводится! Нету по-русски! – радостно ответил ребенок.
Нету так нету.…Вот оно -  это, которого – нету, маленькое, неубранное, уборщицы и уборщики вечно исчезают…это отдельная песня, отдельная виртуальная реальность. Мой стол. Мой стул. Мои ящики. (Наливает себе  кофе, бормоча): если на сцене есть чайник, то он должен вскипеть.… И вот – моя радость, островок среди моря печали и неурядиц – русский клуб! (Показывает зрителям постер, на котором яркими буквами написано: "Сегодня, в 18.00, состоится замечательный вечер в русском клубе – спешите, только сегодня – самые лучшие барды в Иерусалиме, легкое угощение, празднование ДР. Нинель Вайскопф!") А еще я вам скажу, пока никого нет, совсем по секрету: тут над крышами постоянно летают ангелы. Да вы сейчас сами увидите! Иногда они, по правде говоря, больше чертей напоминают, поэтому, когда я называю их ангелами, люди выразительно крутят пальцем у виска (показывает) – вот так…
Стук тяжелой палки в окно.- О Господи! Кто там? Впрочем, можно было бы и догадаться – с утра пораньше это может быть только один человек. Ангелы спускаются с крыш и материализуются под ними…
(В окне появляется бабушка Мелизанда)
Мелизанда: Метапелет опять не пришла! Звони в хевру!!!
Элла (идет открывать дверь): Утро началось. Оно всегда начинается с Мелизанды.
(Входит Мелизанда, женщина лет семидесяти.  Мелизанда – красавица, даже сейчас, в свои семьдесят с плюсом, у нее точеные черты лица, смуглая кожа, огромные карие глаза с подкрашенными ресницами, копна почти не поседевших кудрей, полнота ее не портит – Мелизанда высокая, как топ-модель…Даже когда она орет, отстаивая свою правоту, а права она всегда, по определению, она прекрасна)
Мелизанда: Опять она не пришла! Метапелет опять не пришла! Звони в хевру! (дальше идет какой-то поток арабских и французских слов)
Элла:- Мелизанда, доброе утро! Посмотри, который час! В хевре еще спят!
Мелизанда: Все равно я от них ухожу! И не вздумай мне говорить, что мне не разрешили переходить в другую хевру! Я свои права знаю! Я буду премьер-министру жаловаться…(смотрит на себя с любовью в маленькое зеркальце, приделанное к видавшей виды бежевой сумке с блестками).
Элла (тихо): Свет мой, зеркальце, скажи, да всю правду доложи: кто на свете всех милее, всех румяней и белее?"
Мелизанда (подозрительно): Что-что-что?
Элла: Просто так…
Мелизанда: Просто так ничего не бывает!
Элла: Это я молюсь…
Мелизанда (с интересом): Ты разве религиозная?
Элла: Некоторым образом…Мелизанда (смотрит на календарь), - сегодня среда. Она не должна прийти, ты едешь в мерказ-йом. Сейчас развозка приедет, а ты еще не готова! Иди, одевайся лучше!
Мелизанда:- А я с ней вчера договорилась по-другому!
Элла(в сторону): Ну, как же – такой скандал зря пропадает –
Мелизанда: Вот Фира слышала, спроси у нее…
- Ничего я подобного не слышала! – в дверях нарисовалась Фира, ловко увернувшаяся от летящего из окна пакета, - ничего ты с ней не говорила, ты с ней ругалась, где твоя чашка…
Элла: Это Фира – моя напарница, мой свет в окошке, дипломированный инженер. Остро реагирует на хамство и несправедливость.
Фира: (продолжая): И если ты и над этой будешь издеваться, она уйдет как Орталь, вспомни, что ты тут устроила с золотой сережкой, которую она якобы украла!
Мелизанда: Она украла!
Фира: Да как же она украла, когда я поднялась к тебе, все переворошила в твоем балагане…
Мелизанда: Вот-вот, они не убирают…
Фира: У тебя невозможно убрать, надо сначала барахло лишнее выкинуть…так я поднялась к тебе и эту сережку под кроватью нашла! А ты зря человека в воровстве обвиняешь!
Мелизанда: Украла. А потом подбросила. (Ее не собьешь).
Элла (ей надо всех угомонить): Мелизанда, я все забываю тебя спросить – откуда ты родом? Откуда имя такое красивое?
Мелизанда: Триполи. Каддафи. Это чтобы ты поняла.
Элла: Я и так поняла (в сторону): Мелизанда Триполийская, только Жоффруа Рюделя не хватает,… кто додумался дать такое имя еврейской девочке из многодетной семьи? Кто там что читал? Сама она читать не умеет ни на каком языке, писать, соответственно, тоже – деньги, правда, считает замечательно, мне бы так…
Мелизанда: Что ты опять бормочешь? Опять молишься, сколько можно?
Элла: Никогда не вредно.…  Сейчас же садись и жди развозку! (начальственным голосом) Пошли, я помогу тебе переодеться…(Уходят)
Фира (вслед): Ты кофе не допила!
(Постепенно материализуются другие ангелы – высокий статный мужчина с беспокойным взглядом и томиком Гумилева в руке; невысокий коренастый дед, тяжело опирающийся на палку; с воплями вбегает Жаннетт, очень худая беззубая марокканка, одетая в какое-то немыслимое тряпье, на ногах – стоптанные тапки.)
Жаннет: Ай! Он меня убьет, мой сын, чтобы ему до рожденья помереть…он хочет всю квартиру, чтобы своих проституток водить…аааааа!!!
Высокий мужчина – Олег Алексеевич, профессор физики из Питера( страдальчески затыкает уши):"Нельзя ли потише, гверет!"
Жаннетт: Я тебе не гверет! Убирайся в свою Русию.…Ай, что мне делать, он ищет меня повсюду!
Фира: Вызвать полицию? (подходит к телефону, Жаннетт с кошачьей ловкостью хватает ее за руку.)
Жаннетт: Ты бы на своего сына полицию вызвала?
Фира: Ну, что я могу тебе сказать?) (гладит ее по голове, успокаивая. Вернувшаяся
Элла спешит со стаканом холодной воды. Жаннетт пьет, обливается, плачет.)
Жаннетт: Знаешь, он какой хороший мальчик! А какой красавец, правда?! И все умеет чинить, давай работу ему поищем, скажем Мазаль!
Элла: Мазаль – координатор абсорбции – уже отчаялась объяснять Жаннетт, что, прежде чем найти работу ее драгоценному Моти, он должен перестать употреблять наркотики и вообще захотеть работать…
Фира (мрачно, по-русски): Ломать он умеет,  - опять двадцать пять.…Ну, как, без воя обошлось?
Элла: На удивление спокойно – села в развозку, поехала…Откричала свою порцию с утра.
(Но тут на рабочем месте появляется Лимор, начальница Эллы и Фиры, гордо неся свою совершенную красоту. Лимор красавица, как и Мелизанда. И, в общем, тоже не в ладах с людьми.)
Лимор (ласково, но с железом в голосе): Фира, почему здесь люди? Без пяти десять, а прием начинается в десять.
Элла (съежившейся публике):- Ну вот, опять нам досталось. Я же просила подождать снаружи…Олег Алексеевич, ну, в самом деле…
Олег Алексеевич: Снаружи жарко, и аборигены все орут,  бюрократию развели…
Фира: Как Вам не стыдно! В конце концов, мы все сюда приехали,…что это за слово такое: "аборигены"?
Олег (воинственно): А это мы еще посмотрим, кто к кому приехал! Эллочка, будьте любезны, прочтите, я тут опять какие-то иероглифы получил (протягивает письмо из Битуах-Леуми).
Элла: Лимор, извини, у меня часы спешат…
Лимор:- Ты хочешь сказать, что я опоздала? (смотрит в зеркало на стене, она вполне довольна собой и недовольна окружающими.) Заходит в свой кабинет, оттуда периодически раздается мелодичный звон мобильника и пререкания Лимор с различными ремонтниками. Элла и Фира сидят – каждый возле своего подопечного, но как-то вместе.
Лимор (из-за дверей): Не говорите по двое с одним человеком, сколько раз повторять!
(Элла и Фира поворачиваются спиной друг к другу. Идет прием посетителей, периодически звонит телефон, за который они обе синхронно хватаются).
Лимор (выходя из кабинета): Я скоро вернусь. Принимайте до 12-ти.
Фира (кидается за ней с какой-то бумагой): Лимор, вот посмотри…
Лимор (отмахиваясь от нее): Не пожар. Мы – не скорая помощь! Элла!
Элла (вскакивает, как солдат): Да!
Лимор: У тебя клуб сегодня – на какую тему?
Элла (фальшивым голосом): Битуах-Леуми.
Лимор (недоверчиво): Действительно? Элла, ты должна помнить, что мы не дом культуры и не театр. Мы – социальная служба. И помнится, что ты мне говорила, что сегодня придет медсестра. Нам предстоит серьезный разговор на эту тему! Пока!
(слышен рев мотора).
Фира: Ты еще больше, чем я, врать не умеешь…
Элла: Улетела…ей бы мой веник больше подошел.…Так, сейчас можно спокойно поработать. Олег Алексеевич, я вам еще раз объясняю…
Вдруг раздается дикий вой, в комнату опять влетает Жаннетт, пытаясь спрятаться то за Фиру, то за Эллу. За ней вбегает высокий парень, размахивая палкой.
Моти: Нет, я сейчас убью эту старую суку!
Элла быстро загораживает Жаннетт, хватает телефон, начинает набирать полицию: Алло? Полиция?
Жаннетт опять хватает ее за руку и швыряет трубку на рычаг. Олег Алексеевич неторопливо выходит на улицу, пожимая плечами и показывая всем своим видом, что в такие игры он не играет.
Саша (невысокий дедушка, неожиданно металлическим голосом): Не надо, девушки, полицию беспокоить! (подходит к парню и как-то незаметно выворачивает ему руку. Тот орет от боли).
Саша (ласково). Вот так тебе, дурню, и надо. Брось-ка свою дубинку! (ломает его палку о колено и аккуратно выкидывает в мусорное ведро).

Жаннетт (выскакивает из-за Эллиной спины): Ты что? Я сейчас полицию вызову! Я тебя сама убью, русская сволочь! Тебе кто позволяет ребенка трогать? (подходит к парню). Вставай, сынок, вставай, дам я тебе денег. Пошли…
Фира: Элла, он тебя не ушиб?
Элла: Пустяки…Саша, как это у Вас так получается здорово?
Саша: Девушки, я ведь бывший мент. И детдомовец бывший. А старая любовь не ржавеет… Я вот вам мармеладки для клуба принес, из русского магазина. И вечером приду в клуб, если давление не зашкалит. До вечера, Эллочка! Пойду, Олега пришлю, что он там во дворе киснет, бумагу-то не дочитали.
Входят Олег Алексеевич и Шломи –мрачный курд в вязаной шапочке, надвинутой на брови.
Элла (зрителям): Фирин любимец Шломи.  Он никогда не хочет, есть, а тут у нас иногда что-то съедает.
Фира: Шломи, хорошо, что ты пришел! Давай с тобой позавтракаем, а то мне все некогда! (режет пополам бутерброд, наливает себе и Шломи чай). Элла, когда завтракать будешь?
Элла: Потом, сначала разберусь с Олегом Алексеевичем.…Так, давайте почитаем…(вытаскивает потрепанный русско-ивритский словарь, проверяет). Вы поняли, что можете уехать за границу на два месяца с сохранением пособия?
Олег Алексеевич: Это нарушение демократической законности! Я буду жаловаться!
Элла: Жалуйтесь…вот с Мелизандой можно опытом поделиться, она на всех жалуется.…В клуб придете вечером?
Олег Алексеевич: А чем Вы меня сможете удивить в Вашем клубе? Доморощенными бардами?
Элла: Ты все знаешь, все слышал, все видел,
И не в силах об этом забыть,
Ироничный, усталый мой зритель –
Чем могу я тебя удивить?
Вдруг раздаются звуки песни…
Олег Алексеевич: Что это?
Элла: Ангелы запели…
Фира: Элла, человек тебя не поймет. Олег Алексеевич, это ребята репетируют тут, им соседка разрешила…
Олег Алексеевич:  Да... голоса вроде бы есть…может быть, действительно зайти? Только учтите, я в этих дурацких днях рождения не участвую, под гармошку плясать не собираюсь,…а музыку послушаю, пожалуй. Понятно, почему  Нинель Вайскопф так сюда рвется, я, признаться, был удивлен…она женщина со вкусом.
Элла (не без иронии): Ну, еще бы! Вот она Вас и выбрала…
Олег Алексеевич приосанивается.
Олег Алексеевич: Элла, кстати, а как Вы их нашли, этих бардов? Как вообще Вы ищете для своего клуба участников? Между прочим, я бы тоже мог почитать лекцию по литературе…я большой знаток и любитель, и деньги бы не помешали…я, конечно, профессор физики, а не литературы, но у меня есть определенный уровень.
Фира (Элле, тихо): Быстро переводи разговор! Вспомни покойного Матвея Семеновича – потом  только он и читал…и вечные неприятности с гонорарами…
Элла: Сейчас вообще-то и денег нет…пока. А нашла я  их... где я их нашла? На улице!
Олег Алексеевич: Как на улице? (Фире, тихо). Нет, Ваша подруга все-таки со странностями, согласитесь!
Элла: Олег Алексеевич, не пугайтесь, это и впрямь не слишком стандартная история, хотя в ней, поверьте, нет ничего метафизического…

Декорации меняются: на сцене – улица Бен-Йегуда. Элла выходит из банка, явно после неприятного разговора, после подписания очередной ссуды…
Элла: Я как наши подопечные: постоянно в долгах. Только мне никто ничего не дает…и не даст…(звонит мобильник). Да-да, подписала, бегу на работу, я опять что-то наврала Лимор, она озвереет, если увидит, что меня нет.…Хорошо, я пока не буду вынимать деньги и пользоваться карточкой... У меня есть бутерброд, половинка! Пока! Тоже целую! (вдруг слышит музыку, похожую на пение ангелов). Между банком и "Бургеранчем" стоят два парня с длинными волосами,  в черных рубашках, и поют Окуджаву на иврите.
"Ты течешь, как река, странное название"…
Элла подходит к ним, кидает монету в цилиндр, стоящий на земле.
Парень повыше, Алекс:
Спасибо!
Элла садится на парапет и слушает. Парни поют на иврите и по-русски песни Окуджавы, романсы. Элла тихонько подтягивает, сама себя пытается заставить встать.…И вдруг слышит романс на слова Альтермана…
Элла (когда парни кончают петь): Извините за назойливость…Кто автор музыки?
Один из парней, повыше -  Марк (скромно): Мы с Сашей. Мы вдвоем пишем…как Римский и Корсаков…
Элла: Понятно. Как Салтыков и Щедрин.… А если серьезно? Видите ли (начинает говорить лихорадочно быстро, как всегда, когда взволнована), я – координатор русского клуба пенсионеров. У нас есть бюджет – небольшой, конечно, бюрократия всякая…ну, этим я занимаюсь… Я  заинтересована именно в хорошей музыке, а вот тут ивритские стихи,…а наш проект называется: "Шилув олим бе-кеhила", и я очень хотела бы, чтобы звучали песни на иврите…
Алекс: Марик, смотри: сказка про Золушку! Девушка, а Вы, часом, не принцесса?
Элла (улыбается): Ну, не очень…я, скорее, легкомысленная Фея…у меня и веник есть.
Марк: Ну, веник – это по ведьминской части.…Или Вы сами – Золушка?
Элла (читает)
Песенка легкомысленной Феи
Меня пьянят случайные удачи –
Как терпкое вино, глинтвейн горячий,
Волнуют сердце, будоражат кровь.
Пусть для других они так мало значат,
Пусть жизнь играет в сложные задачи –
Тебе, удача, вся моя любовь!
Припев:
И не боюсь я светопреставленья –
Я ухвачусь руками за звезду!
Вдали искрится пестрый день рожденья,
Там ждут меня, и я туда приду!
Сегодня все совпало и свершилось,
И ничего дурного не случилось,
И машет эльф серебряным крылом,
И отлетает вязкая усталость,
И пятится назад сердито старость,
Чтобы потом…Но это все – потом!!!
Припев
Ах, палочка волшебная пропала,
Того, что сделано, безумно мало,
Добро порою обернется злом...
Открой глаза – и все пойдет иначе!
Смотри – блестит случайная удача
Под долгожданным радостным дождем!
Припев
Алекс: А это чьи стихи?
Элла: Мои. Я их младшему сыну сочинила…
Марк: Симпатично! Мы с Сашкой можем мелодию написать. Безвозмездно!
Элла: Буду очень рада. Мне нужно бежать на работу…
Марк: А то, может, с нами пообедаете? Вот "Бургеранч", мы угощаем…
Элла: Нет-нет, мне надо бежать (достает клочок бумаги и быстро пишет на нем все свои телефоны). Если меня нет на работе, Фира ответит, она всегда в курсе,…а как с вами связаться?
Марк: Сашка, дай визитку! (Алекс роется в сумке). Господи, ну почему ты ничего найти никогда не можешь! (протягивает Элле визитку). Мы сами сделали…
Эдда: Замечательно! Я побежала!
(Свет гаснет, на сцене – опять мокед ле-кашиш).
Элла: Вот так мы и познакомились. Ребята из Челябинска, учатся в университете на филологическом, живут в общежитии, подрабатывают, в частности, и пением на улице. Они вообще музыканты, профессиональные достаточно. Мать у них умерла, отец с мачехой в Канаде…
Фира: Помогает хоть?
Элла: По-моему, эпизодически…Им тетя помогает, мамина сестра, она на их концерты всегда приходит…и вообще поддерживает очень…
Фира: Хоть кто-то... Ребята хорошие, их тут все очень полюбили…
Олег Алексеевич (мрачно): Хорошие ребята – это еще не профессия…
Фира (Шломи): Ну, как дела? Как дети?
Шломи: Хуже не бывает…с такими женами…бедные мои мальчики. Мне тут соседка…Ифат, обещала на кофе погадать, а с этими проститутками ничего не поможет, ни кофе, ни какао.
Фира: Да она просто общаться хочет, она вдова, ты вдовец…зайди к ней как-нибудь!
Шломи (яростно): Мне это не нужно!
( В дверях появляется Мелизанда)
Мелизанда: И никогда не было нужно! Потому ты так женщин ненавидишь! А что ты тут сидишь? Сейчас неприемные часы, уже двенадцать давно было…
Шломи: А у тебя одно на уме! Такая же, как они…и всю жизнь такая же была!
Мелизанда (почти ласково): И ты всю жизнь…тебе вообще никто не нужен, кроме нее (выразительно показывает на Фиру и понимающе улыбается).
Шломи сжимает кулаки и приподнимается на стуле.
Фира (нервно): Мелизанда, хватит ерунду говорить! Что стряслось опять?
Мелизанда: А я поругалась в мерказ-йом с Хамуталь! И я туда больше не пойду, чтобы вы знали, могу на Торе поклясться! Шломи, так что ты тут сидишь?
Шломи: А ты чего сама пришла?
Мелизанда (величественно): Я по делу пришла! А ты с глупостями! (плюхается на стул). Элла, сделай мне кофе с сукразитом и позвони Шуле, моей младшей…
Элла: Сейчас (хлопочет у чайника). Ты же в ссоре с Шулой!
Фира:  Да она со всеми своими детьми в ссоре (к публике) у нее шестеро детей, от трех мужей, со всеми развелась, со всеми в ссоре!

Элла: С Иегудой же она не в ссоре!
Фира: С Иегудой невозможно поссориться, он еще меньше говорит, чем Шломи.
Мелизанда: Да, он ни рыба ни мясо, как его отец…скука смертная! Элла, а ты не болтай, звони. Так и быть, я поеду на свадьбу внучки, пусть машину за мной пришлют, скажи Шуле.
Фира: У тебя что, Мелизанда, телефон не работает домашний?
Мелизанда: Работает – с чего бы ему не работать? Только за звонок платить надо, а у вас бесплатно.
Фира: Это ты не платишь. А мэрия платит! Сидите все у государства на шее!
Мелизанда: А ты за меня зарплату получаешь! И вообще я больной человек, такого диабета, как у меня, ни у кого нет, я все деньги на лекарства трачу! Меня три профессора смотрели, удивляются, как я вообще еще живу и что-то делаю…
Фира: Делает она! В том-то и беда, что ничего не делает – скандалит только! Зато как скандалит здорово! Со вкусом! Элла, как у тебя на нее терпенья хватает?
Элла: Знаешь, в принципе я к ней тепло отношусь,…в конце концов, это она меня как бы  приняла на работу…
Свет зажигается в другой части комнаты. Там Мелизанда и Жаннет сидят и лениво перебраниваются. Прием посетителей.
Голос Эллы за дверью: Я вообще всем известный топографический кретин, но думаю, что в этих закоулочках не разобрался бы самый великий путешественник. Я несколько раз заходила в один и тот же подъезд с разных сторон и нигде ничего не находила…
(Звучит песня)
Шутит шутки старый дом –
Поселились духи в нем?
Дверь – не дверь, и вход – не вход.
Вход – не выход, чет-нечет.
Бьется кафель у окна –
Разноцветная волна –
Между стенкой и стеной,
Золотистый – и рябой.
Дверь – окно, окно – подъезд,
Чур меня, свинья не съест.
Превратилась дверь в окно,
А окно черным-черно.
Где-то там, за чернотой
Лабиринта, за чертой –
Только синяя вода
И зеленая звезда.

Элла, нарядно одетая, робко входит в комнату.
Элла: Здравствуйте! Это мокед ле-кашиш?
Мелизанда: Тут, тут…садись. А ты что, на прием? Вроде молодая…и платье красивое! Где купила?
Элла (ей стыдно сознаться, что платье попросила взаймы у соседки): Давно…в Тель-Авиве. Я к Лимор на интервью. Я тут работать собираюсь…
Мелизанда: Сейчас я ее позову, а то она так от телефона и не оторвется! (орет во всю глотку) Лимоор! Тут к тебе пришли.
Элла: Ну, зачем же? Неудобно…я ее подожду, у меня есть время. Конфеты хотите? (угощает).
Мелизанда: Мне конфеты нельзя, у меня диабет,…а жвачка у тебя есть?
Элла: Мне очень жаль…вот, возьмите жвачку…
Выходит Лимор.
Лимор: Мелизанда, что случилось? Может, полицию вызвать?
Мелизанда: Лимор, сколько по телефону можно  говорить? Тут к тебе пришли!
Лимор: (игнорируя Мелизанду): Ты Элла? Здравствуй! Пойдем, поговорим!..Только еще через несколько минут, о-кэй? (скрывается в комнате, откуда слышен звон мобильника)
Свет гаснет и зажигается опять в той же части комнаты
Элла: Словом, пока Лимор делала свои дела, я тут с ними разговорилась, они мне обе всю свою жизнь рассказали,…а потом, когда Лимор, наконец, вышла, Мелизанда…
Мелизанда (гордо): Да! Я ей сказала, чтобы она взяла тебя на работу, потому что ты слушать умеешь!
Фира: Да, надо сказать, что Лимор тоже умеет слушать, хотя как будто и находится в другом измерении...
Мелизанда: Вот! А вы обе ничего не хотите делать, о чем я вас прошу! И вообще безобразие, никто со старым человеком не считается! Что это за подарок вы мне на Пейсах дали? Слезы, а не подарок! (голос ее набирает обороты, зреет скандал).
Элла (строго): Мелизанда! Иди домой, хватит.  Я позвоню Шуле. Сейчас придет Лимор, рассердится и будет права…
Лимор появляется в дверях.
Лимор: - Опять у вас люди сидят,  ну я же говорила…и еще секретные дела лежат на столе.…Нет, честное слово, это невозможно!
Фира (тихо): Она читать не умеет, -  я сейчас уберу, она незаметно зашла…
Лимор (саркастически):- Незаметно…- может быть, кто другой и может войти незаметно, но не Мелизанда…
Мелизанда:- А что – Мелизанда? (непринужденно бросает на пол одноразовый стакан со следами вопящей помады, и топчет его ногой). И что с того, что я читать не умею? Вас тут в школы водили, в ульпаны, а меня замуж выдали…за этого зануду, отца Йегуды. Я и без чтения знаю, что это "тик" Шломи…и какая секретность, Лимор? Весь район знает, что он на всю голову ненормальный…
Лимор (выразительно смотрит на Эллу и Фиру): Вот видите…
В мокед входят двое полицейских.
Первый полицейский: Полиция. Что опять у вас стряслось?
Лимор (строго): Фира, Элла, что тут было?
Элла и Фира (одновременно): Ничего. Мы вас не вызывали.
Элла: У нас все в порядке, это какая-то ошибка, извините!
Лимор (подозрительно смотрит на Эллу): Так что было?
Фира: Извините, но сегодня мы не вызывали полицию. На прошлой неделе вызывали, это правда, когда Зива кидала в нас телефоном…ну она вообще очень нервная. Нет, сегодня ничего такого не было…(она звучит очень убедительно).
Лимор (улыбаясь высокому симпатичному полицейскому): Нет, это точно какая-то ошибка…я была здесь, было тихо…
Полицейские уходят вместе с Лимор. В дверь вбегает Жаннетт.
Жаннетт: Полиция не приходила?
Фира: Только что ушли, а в чем дело?
Жаннетт: Я их вызвала! Моти опять буянил, я испугалась и вызвала полицию…
Элла: Куда?
Жаннетт: Сюда!
Элла: Так он же дома буянил! Жаннетт, какого черта…
Жаннетт: Так я от соседей вызвала и сюда прибежала…Дома он бы меня убил! А так он уже успокоился.…А полиция была?
Фира (мрачно): Но
ты же их видела,…почему не сказала, в чем дело?
Жаннетт: Так я им и сказала про своего сына! Элла, а что ты им сказала?
Элла (у нее лопается терпение): Сказала, чтобы они посадили в тюрьму немедленно всех! Тебя вместе с Моти!
Мелизанда: Кто это тебе даст в тюрьму людей просто так сажать? Тут тебе не Русия!
Элла: И тебя тоже, за компанию! Чтобы над всеми не издевалась!
Жаннетт (неожиданно): А вот это правильно. Представляешь, как тихо будет?! А то она с утра так орала…Моти на соседней улице услышал и проснулся, в семь утра проснулся, поэтому у него настроение плохое…
Фира: Давай не будем уточнять, почему у него настроение плохое…у нас тоже не слишком хорошее настроение, Элле надо сейчас клубом заниматься, ей от Лимор уже влетело…
Элла: Фирочка, не надо говорить ей о клубе, она очень ревнует меня к этой деятельности…Жаннетт, ты понимаешь, что так поступать несерьезно?
Жаннетт (роется в сумке): Вот! Я принесла квитанции на лекарства!
Фира: Ты прекрасно знаешь, Жаннетт, что на лекарства помощь не полагается! У тебя и так скидка!
Жаннетт: А что, я должна без лекарств оставаться?
Мелизанда: Ты лучше оденься поприличнее, и не надо будет лекарства пить! Столько лекарств, сколько у тебя дома, ни в одной аптеке нет!
Жаннетт: А ты выкупайся и квартиру убери! (орут друг на друга на непонятных языках, пытаются вцепиться друг другу в волосы).
Элла (вдруг, на очень высокой ноте): АААААААААА!!!!
Заклятые подруги растерянно замолкают. Жаннетт бросается к ней со стаканом воды.
Мелизанда: Ты что, с ума сошла? Что ты кричишь?

Жаннетт: Мотек, тебе плохо? Сердце?
Элла: Нет! Мне хорошо, потому что вы замолчали. Обе. И будет еще лучше, если вы сейчас скажете мне: "До свиданья!" и пойдете по домам. Обе.
Жаннетт: А вот никуда и не пойду! Почему клуб только русским?
Элла: В хостеле есть моадон (клуб), причем прекрасный. Но ты же платить ничего не хочешь! У тебя же все деньги Моти вытянет на свою дурь!
Жаннетт: (упрямо) Не пойду!
Фира (тихо): Она тебе всю песню испортит!
Мелизанда: Я тоже не пойду! Это наш мокед, мы имеем право!
Фира: Элла, они тебя тут с тапками съедят! Нет, я тоже останусь, заодно и ребят послушаю. Сейчас домой позвоню, чтобы они себе там разогрели…(кладет сумку, вытаскивает из нее пирожки). Сядь, поешь! А они пускай делают, что хотят! У нас перерыв на обед.
Элла: Фира, мне неудобно…ты же эти часы записать себе не можешь…
Фира: Ладно, проехали! Ты же тут одна пропадешь! Ты их всех на голову посадила!
Элла: Спасибо! (оборачиваясь ко всем присутствующим) Значит, так: все остаются на вечер! Можно, кстати, сходить домой и переодеться: Жаннетт, ты же в тапках не будешь на концерте сидеть! И – все мне помогают: надо тут убрать, на стол накрыть, пыль вытереть…
Мелизанда: Почему мы убирать должны? А где уборщик? Парень этот, Хасан?
Элла: Неприличных вопросов попрошу не задавать – там же, где и Шариф.…Спроси у Лимор, если хочешь!
Мелизанда: Больше мне делать нечего! Ты лучше у нее спроси, когда она мне даст помощь на зубы! И убирать я ничего не буду – лучше домой пойду, а захочу – так и быть, приду вечером.
(величественно удаляется).
Шломи: Тише будет…Мне уйти?
Фира: Нет, ты будешь нас охранять!
Элла, Жаннетт и Фира начинают убирать – Жаннетт с поразительной сноровкой. Веник, вырвавшись из рук у Эллы, сам начинает крутиться, звучит негромкая музыка. Шломи расставляет стулья.
Входят Саша  и Марк – в руках у них гитары.
Марк: Привет всей честной компании! (раскланивается)
А что это с веником, люди?
(все остальные почему-то не замечают манипуляций веника).
Фира: А что с веником? Подмели – и стоит себе…
Марк: Элла, и вы тоже ничего не замечаете?
Элла (шепотом): Я-то замечаю…Марк, давайте считать, что у нас с вами общий обман зрения…спокойнее будет.
Саша: Здравствуйте все! Элла, когда прикажете начинать?
Элла: Ровно в пять. Жаннетт, Шломи, если вы действительно хотите остаться, предупреждаю: будут говорить по-русски. Я постараюсь переводить. Ребята, вас покормить?
Саша и Марк (как-то хором): Нас Ифат накормила. До отвала. Так, что, не знаю, как петь будем…
Элла: Надо ее тоже позвать, неудобно!
Саша: Я сбегаю сейчас! (уходит)
Элла: Так. Марк, с гитарами – в комнату к Лимор, это же сюрприз…
Марк скрывается. Входят три российские дамы – активистки клуба.
Тамара: Элла, вот мы все принесли! (вместе с Фирой начинает раскладывать еду)
Инга: Мы все купили по мивце, 1+1, Рони нам еще дал дополнительный пирог! Бесплатно! Я сказала, что для клуба!
Ольга (язвительно): И он, конечно, сразу понял твой блестящий иврит!
Инга (обиженно): Понял-не понял, а дело сделано…вот квитанции…
Элла: Квитанции потом…
Фира: Как это потом? Квитанции -  сейчас! Элла, потом искать будешь и терзаться! Когда ты уже научишься?! (аккуратно собирает квитанции в пакет).
Элла: А тарелки купили?
Ольга: Я же в прошлый раз все помыла! Содой!
Элла: Вы помыли, а я – выбросила! Одноразовую посуду используют один раз! Оленька, солнышко, не обижайтесь, вы знаете, как я вас люблю…
Ольга (дуется): Да уж.…А эти почему здесь? (поводит подбородком в сторону Шломи и Жаннетт).
Элла: Они хотят послушать…
Ольга: Что послушать? Они скандал начнут! Обезьяны!
Фира: Ну, как не стыдно! (внутренне она согласна с Ольгой, но расизм выводит ее из себя).
Элла: Олечка, я Вас очень прошу, будьте на высоте!
Ольга: Не знаю! Они сейчас все испортят! Я пойду, пожалуй…
Элла (умоляюще): Не уходите, пожалуйста! Посмотрите, я Вам Лермонтова принесла, вы же просили…
(Ольга садится с книгой, демонстративно отгородившись от Шломи и Жаннетт)
(Входят Саша и Ифат – худенькая женщина, в которой сразу видна хорошая хозяйка. Одета опрятно, но скромно).
Ифат: Здравствуйте все! Здравствуй, Шломи!
Шломи (мрачно): Привет!
Ифат: Может, выпьешь у меня кофе, пока тут начнут? Я тоже пришла послушать.…Какие ребята! Какие воспитанные! Элла, Фира, может быть, им дома что-то постирать надо, они ведь одни живут, я сама с мачехой росла, знаю, что это такое.…А как поют! Около моего окна все соседи собрались! Они все еврейские песни знают! Надо им хороших девочек найти…
Шломи (мрачно): Ифат, что ты растрещалась, как Мелизанда? Тебе это не подходит, ты женщина скромная, тихая. (Ифат принимает это за комплимент, расцветает).
Ифат: Так что, попьем кофе?
Шломи: Нет, спасибо, я тут выпью.
(Ифат сникает и тихо садится в стороне).
Саша: Элла, я тут подумал: надо ивритские песни включить в программу, раз такое дело.
Элла: Если бы Вы знали, Саша, как я рада, что они послушают. Я тут всю дорогу пытаюсь их как-то сблизить, но – увы!
Жаннетт (внезапно): Элла, а почему все по-русски будут говорить? Пусть на иврите говорят!
Фира: Жаннетт, они не умеют! Не понимают они языка…
Жаннетт (агрессивно): Почему не понимают? Вот я же выучила,…а у меня куча детей была, муж – сама знаешь. Нет, они просто не хотят, вот эта смотрит на меня, как будто я мусор.
Элла: Жаннетт, Боже мой, ну что ты сравниваешь, ты молодой женщиной приехала!
Фира: Дети…если так их воспитывать, как она…Ты ни читать, ни писать не умеешь, способная женщина!!! И Моти распустила совсем, и девочек, все деньги они из тебя вытягивают!
Жаннетт: Меня в ульпан не посылали! Мы приехали из Марокко, нас в кибуц засунули…мужчины в шортах ходят, моя бабушка вообще в столовую не выходила, мы еле-еле добились, в комнату к ней носили еду!
Фира: А мою бабушку немцы расстреляли! С детьми маленькими!
Элла: Так, девочки, брэк. У нас праздник. Праздник! БААААЛ!!!

Действие второе:

Мокед, нарядно освещенный, аккуратно убранный. Все сидят вокруг большого стола, комната украшена шариками, цветами, в центре – именинница Нинель, седая дама профессорского вида, очень нарядная. На столе красиво разложенное угощение, подарки.
Саша (открывает шампанское): Ну, выпьем за нашу Нинель! Чтобы до ста двадцати!
Нинель: Ой, не проклинайте…
Олег Алексеевич: У Вас такое имя красивое…поэтическое. Сразу чувствуется, что семья была на уровне…
Нинель: Да это в честь Ленина. Ленин наоборот…
Элла: А мягкий знак откуда?
Нинель: Для благозвучия.
Элла: А у сестры такое типичное еврейское имя – Мирра…
Нинель: Она вообще-то Всемира, моя невыносимая сестричка…
Фира: Всемира…это у Гайдара?
Нинель: Это у нас! Гайдар, кстати, к нам приходил, пока папу не расстреляли, а потом все как-то исчезли…Ладно, не будем в праздник о грустном! Выпьем!
Выпьем, добрая подружка
Бедной юности моей,
Выпьем с горя – где же кружка?
Сердцу станет веселей…
Мелизанда: (кокетничает с  милиционером Сашей): Я вообще могу еще шампанского выпить!
Саша: Для таких красавиц – всегда пожалуйста!
Ольга (тихо Инге): Смотри, делать ему нечего, с этой крашеной обезьяной разговаривать!
Инга: У него, кстати, иврит еще хуже, чем у меня!
Ифат (тихо Шломи): Мелизанда есть Мелизанда, ни стыда, ни совести! Ей только шампанское пить! Фу!
Шломи: Зато как тихо сидит! (смеются).
Мелизанда (Саше, про эту пару): Зануды…
Саша: Ну, зачем же? Очень милые люди!
Мелизанда: Ты как Элла. У нее все милые. Но ты хороший!
Элла (подходит с пирогом): Мелизанда, Жаннетт, угощайтесь! Это Инга пекла!
Инга (с гордостью): Это я пекла!
Мелизанда: Это без сахара? С капустой... попробую (с аппетитом уплетает) Можно есть. Сама пекла? Делать тебе нечего!
Нинель (радостно): Вот именно, вот и я говорю – лучше книжку почитать! Готового полно в магазинах!
Тамара (к Ифат, с которой кое-как разговорилась – на пальцах и при помощи нескольких ивритских слов): Ну, кому интересно готовое? Нет, я ничего не говорю, но качество совсем другое!
Ифат (азартно): Конечно, и запах, и вкус, и цвет…свой пирог – какое сравнение! Корочка поджаристая, все чисто приготовлено…я кинзу, например, выращиваю на балконе, могу семена дать.…А Нинель, наверно, лентяйка…
Тамара: Нинель - нет. Она доктор наук. Просто у нее родителей расстреляли, она в детдоме выросла, учиться печь негде было! И не у кого.
Ифат: Ужас какой! Гитлер? Его армия была у нас в Тунисе…
Тамара: Нет, до Гитлера они не дожили…это Сталин.
Ифат: Это как Арафат…они все нас ненавидят!
Жаннетт: (с гордостью): А наш король замечательный! (целует портрет короля Марокко на своем медальончике).
Шломи (энергично): Тьфу! Хороший араб – мертвый араб!
Элла: Шломи, Жаннетт, не надо выяснять международные отношения сейчас. У Нинель день рожденья, скажите ей лучше что-нибудь хорошее!
Мелизанда: Шломи пусть лучше молчит, как всегда! Он эту женщину занудит, а она мне нравится, у нее платье красивое!
Фира: Мелизанда, хватит! Веди себя в кои веки раз прилично! (Элле, тихо): Ну, что, выпускаем?
Элла: Да, сейчас! (публике). А сейчас – сюрприз в день рожденья нашей Неллички! (распахивает дверь, выходят Саша и Марк). Ваши любимые барды!
(аплодисменты).
Саша: Добрый вечер, друзья!
Марк: Вот и опять мы с вами, а вы – с нами!
Саша: Мы начинаем,
Марк: А вы подхватываете!
В программе – русские песни по-русски, русские песни на иврите для почетных гостей клуба (кланяется в сторону Жаннетт, Мелизанды, Шломи и Ифат), песни, написанные нами на стихи нашей Эллочки…
Саша: А также Пастернака, Николоза Бараташвили, Мандельштама…
Фира (с гордостью за Эллу): Ты, смотрю, в хорошей компании…
(Ребята поют – поют они прекрасно, надо решить еще, какие именно песни. Потихоньку начинает подтягивать зал, поют все.
Марк: А теперь – наш коронный номер – "Кабриолет"!Посвящается нашему клубу! (поют по-русски и на иврите).
Кабриолет
(стихи Анны Коган)
То Литвиненко отравили,
То в школе девочку убили…
То, что написано в газетах,
Нас убивает наповал.
Но лимузин такого цвета
Тут никогда не проезжал.
И мы ему смотрели вслед:
Там дама. Там король, валет,
Там лимузин…кабриолет.

Давайте радио заткнем!
Давайте выбросим газеты!
Давайте выпустим свою,
Где на страницах карнавал,
Где лимузин, кабриолеты,
Резные белые кареты…
Пожалуйте в кабриолет!
Пусть нам завидует весь свет!

Лакеи в париках седых
С почтеньем шпаги принимают,
И капельдинер вдохновенный
С улыбкой царственно-надменной
Степенно открывает бал;
Прекрасны дамы и валеты,
Чертовски короли красивы,
И очень важные тузы
Под рюмочек хрустальный звон
Ведут серьезную беседу…
Пожалуйте в кабриолет!
Пусть нам с надеждой смотрят вслед!

Фира: Элла, это твои стихи?
Элла: Нет. Это стихи моей близкой подруги, с которой меня все путают…Но у нее стихи совсем другие.
Нинель: Спишите мне слова!. Ну как будто про наш клуб – все беснуются вокруг, а у нас тут такой симпатичный островок…(улыбается).
(И вдруг неожиданно в дверях возникает Лимор. Фира видит ее первая и испуганно зажимает ладонью рот, инстинктивно загораживая собой Эллу).
Нинель вдруг встает во весь свой довольно высокий рост.
Нинель: (по-английски): Как приятно, Лимор, видеть тебя здесь! У меня день рожденья, присаживайся!
Лимор (она несколько растеряна): Спасибо!
Саша (подходит к ней, очень галантно): Рад познакомиться, Алекс, студент филологического факультета, а это мой брат Марк.
Лимор: Вы замечательно пели, я очень рада! (жмет руки, ласково улыбается). Элла, подойди ко мне!
Элла (подходит к ней, сжимаясь, как кролик под взглядом удава): Да?
Лимор: Про Битуах-леуми я уже не спрашиваю. Про медсестру – тем более. Я давно слушаю… это было замечательно. Где ты их, кстати, нашла? Должна отдать тебе должное – ты очень способный человек, хотя анархистка полная. И то, что ты позвала Мелизанду, Жаннетт, Шломи – это прекрасно…но я тебя вынуждена огорчить. Клуб закрывают. Это был временный проект…
Элла: И часы мне сокращают?
Лимор: Увы. Ничего не могу сделать. Ты меня совсем не слушала…вполне возможно, что ты лучше меня знаешь, что нужно твоим соотечественникам…
Элла: Это и твои соотечественники!
Лимор (морщится): Элла, мы же не на собрании! И статью не пишем для советской газеты! Ты остаешься на работе, хотя работать с тобой непросто. А клуб…ну мы же здесь  в игры не играем. Освободишь себе вечера, займешься мужем, детьми, ты их, по-моему, совершенно забросила,…может быть, статью напишешь куда-то…в русскую газету, естественно.
Элла: Можно, я сама разберусь со своими семейными делами?
Фира: (подбегает): Лимор, вы завтра поговорите, она сейчас устала и расстроена! Эллочка, давай убирать! Поехали домой!
Саша: Нет, надо вмешаться! (подходит к Лимор). Я рад с тобой познакомиться, я рад, что Элла в хороших руках! Мы с братом готовы добровольно спеть, лекции почитать…где угодно (дает Лимор визитку).
Марк стоит, сжав кулаки и злобно глядя на Лимор.
Саша (тихо, Марку): Марик, перестань, ты только ей испортишь все окончательно, у нее дети, семья, она должна работать, ясно тебе?
Саша-милиционер: (обнимает Марка за плечи): Тихо-тихо, парень…приходится терпеть.
Элла: Лимор, я готова вести клуб добровольно…
Лимор: Ты прекрасно понимаешь, что этого нельзя делать.
Фира: Почему нельзя?
Лимор: Потому что потому!
Элла: Лимор, я буду очень стараться…мы и медсестру позовем, и из Битуах-Леуми пригласим, и я буду добровольно работать... Как же так? Ведь я так старалась, людям так это нужно…
Лимор: Элла, позволь мне уехать, я оставила детей с нянечкой. Я приехала, чтобы не сообщать тебе об  этом по телефону. Поверь: мне очень жаль! (обнимает Эллу и уходит).
Тамара, Инга, Нинель, Олег Алексеевич, Ольга (хором): Мы будем жаловаться, писать в газету, Элла, мы Вас в обиду не дадим!
Саша: Элла, мы Вам не хотели сегодня говорить…мы через два месяца уезжаем.
Элла: Марк, это правда? Вы не шутите?
Марк (сжав кулаки): Правда.
Саша: Нас отец зовет. Мы уже договорились обо всем. Ему плохо без нас.
Фира: А учеба? А тетя ваша? Она ведь тоже одинокая…
Марк: Там продолжим. Элла, мне очень стыдно, что мы предаем Вас в трудную минуту. Вас предаем. Тетю предаем. Нечего нам там делать!
Элла (растеряна, но собирается): Ничего, ребята…конечно, надо к отцу ехать…я тут как-нибудь, не одна…опять надо будет подработку искать, денег не хватает катастрофически…впрочем, что я ною?
Фира (убирает со стола): Ничего, подработку найдем, не впервой! Ну, что за сволочи! Человек так прекрасно работает, душу вложил, всем хорошо! Так нет – все изгадить надо!
Элла (обнимает ее): Ничего, Фирочка, ничего, все образуется! Господи, какой длинный бесконечный день!
Марк (подходит к ней): Элла…мы Вам напишем, мы будем на связи…
Элла (с горечью): Не сомневаюсь. Все пишут, все на связи…Ребята, пусть вам будет хорошо…ничто не вечно под луной…
Тамара: А как же театр миниатюр? Давайте у меня дома репетировать! Моя сожительница, конечно, возникать будет…
Олег Алексеевич: Тамара, вы представляете себе, как по-русски звучит слово "сожительница"?
Тамара: Каждый понимает в меру  своей испорченности! Соседка по квартире, ладно? Так я готова, у меня дома сделаем! А спектакль когда подготовим, в другой клуб пойдем, я попрошу Марину, руководительницу, ее соседка и подруга – моя племянница…
Саша: А мы приедем из Канады и придем на ваш спектакль! Честно! И мы еще все встретимся! Эллочка, не унывайте!
Элла: Я просто не имею права,…но какой бесконечный день! И снова ангелы парят над крышами, и нет им дела до бедствий и радостей человеческих…
Марк: Элла! (тихо щелкает пальцами и вытаскивает из кармана серебряный шарик): Мы вернемся, ладно?
В дверях возникает Мелизанда. Она в немыслимом халате.
Мелизанда: А, это вы еще здесь? Домой почему не идете? Куда Лимор убежала? Я ее про помощь на зубы спросить хотела…Элла, ты с утра завтра звони в хевру…Метапелет позвонила, она завтра не придет…я на нее накричала!
Занавес
Действие третье
На сцене – та же самая комната. Прошло два года – хлопочет у письменного стола заметно осунувшаяся Фира. Большой кипятильник сменился на "Тами Бар" – горячая и холодная вода. К стене прислонился веник – такое ощущение, что это одушевленное существо, очень унылое. За окном – шум, гам. Рядом с Фирой сидит Алена – свежая пенсионерка.
Фира: Вот так и время прошло-пролетело... Клуб Элла пыталась вести добровольно, репетиции шли  у Тамары – все в тайне от начальства, от Лимор. Лимор, может быть, что и знала, да по своему пофигизму закрывала глаза, дай Бог ей здоровья. Потом пошли у нас невзгоды, умерли – причем неожиданно - почти все Эллины активистки: одна от гриппа какого-то злокачественного, у другой инфаркт…Тамара тоже – что называется, в чем душа держится. Постарели все как-то сразу. У Эллы мать в дом престарелых попала, болела долго, мои тоже болеют постоянно – не до клуба. А как было прекрасно, какие экскурсии, какие спектакли! Алена, помните Цфат, вы же с нами ездили!
Алена: Ну да –  с папой. (На глаза наворачиваются слезы, она берет себя в руки). А сейчас ничего не происходит?
Фира: Элла, как всегда, пытается – то такую группу открываем, то этакую, сейчас пытаемся работать с детьми больных родителей, я вот вас и пригласила – у вас ведь и папа, и мама. Но у нее и времени особо нет – она сейчас с утра подрабатывает, я ей старушку нашла…
Алена: Через хевру?
Фира: Да нет, слава Богу, частным образом. Хоть какие-то деньги видны. А то ей хотели дополнительные часы дать в разных местах, так Лимор никому ее не рекомендует. Не увольняет – и на том спасибо (передразнивает Лимор): "У нее свои странности"…
Алена: Но, согласитесь, странности имеют место быть. Эта история с якобы живым веником, неумение уживаться с начальством. Она же взрослый человек, семейный. Творческие люди – они вообще со странностями (смотрит на веник). Кстати, как это она без веника на уборку пошла? Она же его всегда с собой таскает!
Фира: (явно очень злится и категорически не согласна): Не знаю, не знаю. Я этих странностей не ощущаю.…  А веник…да у нее сил нет его таскать, она вообще остыла к нему как-то.…Давайте заполнять бумаги, а то мы все болтаем с вами и болтаем!
(В комнату стремительно вбегает Жаннетт).
Жаннетт: Фира, где Элла?
Фира: А где твое: "Здравствуй"?
Жаннетт: (нетерпеливо): Здравствуй. Где Элла?
Фира: Элла к одиннадцати придет. Подожди, если она вообще будет с тобой разговаривать.
Жаннетт: Что значит – она будет, не будет? Это работа, нет?
Фира: Жаннетт, почему ты сказала Лимор, что Элла тебя схватила за руку?
Жаннетт: Но ведь это правда!
Фира: А ты ей сказала, почему она это сделала?
Жаннетт: Что ты хочешь от больной старой женщины? (орет, срываясь на визг). Что ты хочешь?
Фира: Чтобы ты человеком была! Ты ей не давала "Скорую" к твоему брату вызвать…
(Свет зажигается в другой части комнаты. Вдруг перед нами – достаточно запущенная комната, на кровати – еще не очень старый, но очень больной мужчина, Ицхак, брат Жаннетт. Он стонет и хрипит).
Жаннетт (рыдает): Ицик! Он умирает, я вижу! У меня остался один брат!
Элла: (сбрасывает пальто): Подожди, не кричи, успокойся! Господин Ицхак, что с тобой? Жаннетт, где аппарат для измерения сахара?
Жаннетт: Не знаю,…Моти куда-то засунул, или дети Инбаль…не знаю.…Позови Лену из поликлиники, медсестру…
Элла: Да она ушла давно.  "Скорую", срочно! (берет телефон)
Жаннетт: (вцепляется в телефон): Не дам! Его опять продержат в приемном покое сутки, не уложат, откуда деньги платить за амбуланс? А-а-а…
Элла: Ты нормальная? Ему плохо, ты видишь, он посинел, он, может быть, в коме. А я не доктор и даже не медсестра…и мобильник в мокеде остался, я быстро прибежала…
Жаннетт: (вцепилась в телефон): Не дам!
Элла спокойно разжимает ее руки и отбирает телефон, набирает "Скорую".
Алло? Улица А-Шомер, квартира пять…быстрее!
Жаннетт: Ты не имеешь права меня хватать за руки!
Элла: А ты меня? Успокойся! (наливает ей валерианки).
Жаннетт пьет, входит бригада "Скорой", хлопочут около Ицхака.
Врач (Жаннетт): Ты родственница? Поехали с нами!
Жаннетт: Его уложат?
Врач: Посмотрим. Думаю, что да. Мы вовремя приехали…
Освещается мокед.
Фира: Ну, вот так оно и было. А потом ты побежала к Лимор и настучала.
Жаннетт: Что-что я сделала?
Фира: Наябедничала. Она твоему любимому брату жизнь спасла! И это вместо спасибо! Она и так на волоске висит. А у нее дети.
Жаннетт: У меня тоже были дети. И я убирала, полы мыла.
Фира: Вот и она сейчас с утра полы моет, со своими двумя образованиями…
Жаннетт: Ты знаешь, как я ее люблю, ни с кем, кроме нее, не хочу разговаривать. Но я ей ничего такого не сделала…
Фира: Не с кем говорить…Алена, вы заполнили? Непонятных слов нет?
В дверях нарисовалась Мелизанда, с огромной цветастой сумкой, с каким-то немыслимым цветком в пышной косе.
Мелизанда: Привет! Фира, звони в хевру! Я от них ухожу…
Фира: Явление: те же и Ефим с балалайкой.
Мелизанда (услышав знакомое слово, начинает петь на иврите): "Балалайка, балалайка"…
Алена: Какой голос, однако, а слух какой! Мелизанда…вот имечко тоже, не выговоришь!Ты хочешь ходить ко мне в хоровой кружок? Я открываю сейчас, при матнасе.
Мелизанда: Платить надо?
Алена: Символическую цену – 40 шекелей в месяц…
Мелизанда: Платить не буду. Ходить, так и быть, буду. Это артистам платят, я сама по телевизору слышала, и большие деньги. А я чем хуже пою? И вообще у Эллы все здесь бесплатно было, в клубе. Зачем закрыли?
Алена: Потому и закрыли, что бесплатно. Бесплатный сыр только в мышеловке…(Фире). Но какая нахалка!
Мелизанда: Фира, звони в хевру! Метапелет…
Фира:…украла золотую сережку!
Мелизанда: А ты не перебивай, когда старшие говорят! И не путай меня!Золотую сережку украла Орталь, а потом была Нили, потом Марина (загибает пальцы), потом Лилах…А эту зовут Нехама, и она…
Фира (ее уже "несет): Не могла найти в твоем разгроме красную чашку!
Мелизанда: Это Джессика! А Нехама мне сказала, чтобы я телевизор выключила, потому что ей его смотреть не положено! Зануда! Как Шломи и Ифат!Иншалла, какая пара получилась, целый  день всех учат, как жить! А ведь это все с Эллиного клуба началось, помнишь, как тогда сидели? Пирог был неплохой…Она умерла, эта женщина, жалко, молодая…
Фира: Как Элла говорит, поток сознания…Что ты хочешь, в итоге?
Мелизанда: Чтобы мне поменяли метапелет! Не хочу зануду, я имею право, я тут живу уже много лет!
Фира: Подарочек для государства…Мелизанда, это несерьезная причина, выключи ты этот телевизор на два часа, девочка хорошая, ответственная, чистюля…
Мелизанда: Серьезная! Если старый человек хочет телевизор смотреть?! Посмотри, какой я цветок нашла, прямо на улице валялся…
Фира: Выкинь ты эту грязь! Ходишь как цыганка!
(За сценой раздается цыганская песня)
ЦЫГАНЕ

Кто раскинул мне карты на мятой траве?
Песня звонкая льется, теряясь в листве.
То цыгане – скитальцы подлунных миров,
Не жильцы – постояльцы у теплых костров.
    Припев:
Расскажи, расскажи, только правду скажи!
Стонет сердце мое, просит ласковой лжи,
Расскажи, расскажи, что мне делать с собой –
Утешенья искать иль дороги прямой.

Кто я, с кем и откуда? Чего я ищу?
Захотел – прилетел, захочу – улечу.
Где мой дом и очаг, где деревья в саду?
Развожу я руками чужую беду…

Ложь легка, весела, да летит что зола,
Заморочила душу, истлела дотла,
А тяжелая правда страшнее огня.
Побежишь от нее – да загонишь коня.
    Припев

Не успел полюбить я свой маленький дом,
Как прогнали оттуда огнем и мечом.
Я с цыганкой бреду по дороге вдвоем,
Тихий ангел летит над времянкой-шатром.
Припев:
Улыбнись, улыбнись, от меня не таись,
Я такой же, как ты, хороша моя жизнь,
Как цыгане – скиталец подлунных миров,
Не жилец- постоялец  у теплых костров.

   

Господи! Как будто ребята поют…Что это, мне послышалось?
Алена: Может быть, они вернулись? Они какое-то время здесь квартиру хотели снимать, Саша и Марк, правильно?
Фира: Да нет…они там учатся, отец с ними хорошо, к мачехе притерпелись…Заняты, почти не звонят, не пишут, Элле обидно, конечно…
Алена: Ну, это жизнь! Она же не ребенок, чтобы этого не понимать! Меня бы кто позвал в Канаду – на крыльях бы полетела и никому бы не писала, не звонила…Ну, куда мне с моими больными…
(За окном – гул сирены, визг "Скорой", рев полицейской машины. Жаннетт вскрикивает. Мелизанда невозмутимо смотрит в зеркало. Вбегают Шломи и Ифат – Шломи очень чисто и аккуратно одет, выбрит, совсем другое ощущение, чем при первой встрече. Ифат нарядная и как бы помолодевшая. Но сейчас оба очень взволнованы).
Шломи и Ифат (синхронно): Вы радио не слушаете?
Фира: У нас кто-то приемник спер, и я предполагаю, что знаю - кто…
Жаннетт: Не смей говорить про моего Моти!
Шломи: Тихо! НА рынке взрыв, на Махане-Йегуда…есть погибшие, много раненых…Я побегу, принесу вам радио! Мы детям уже звонили!
Фира: Опять…давно не было, гады!
Фира, Алена и Жаннетт бросаются к телефонам.
Фира: Анечка? Ты дома, слава Богу? А папа где? Звонил? Не выходите сейчас никуда!
Алена: Сережа, Сереженька, я здесь, я у Фиры с Эллой, не волнуйся, сообщи Марине…
Жаннетт: Моти? Где ты? У сестры? Дети где? А муж ее где? Слава Богу, этот бездельник сегодня на работу не пошел.
Вбегает Нехама, метапелет Мелизанды, очень опрятная религиозная девочка.
Нехама:Мелизанда!Шула звонит, нервничает, где ты! Она плачет!
Мелизанда: Ну, позвони ей и скажи! Что ты кричишь?
Фира: Нехама, сядь, звони! Сначала своим позвони!
Звонит мобильник Фиры. Это Алик – муж Эллы.
Фира: Да! Здравствуйте, Алик! Элла сейчас у Шошаны, на уборке, она вот-вот подойти должна! Что? Мобильник не отвечает?  и телефон у Шошаны тоже не отвечает? Странно! Не волнуйтесь, она совсем в другой стороне! Дети волнуются? Плачут? Да успокойтесь, все в порядке!
В мокед, опираясь на палку, входит Шошана – интеллигентная дама, типичный житель Старых Катамонов. Одежда, украшения, обувь – все удобное, подобрано со вкусом.
Шошана: Элла…не пришла?
Фира: А разве она не у тебя?
Шошана: В том-то и дело! Я ее с утра на рынок послала, дура старая! У меня пряности кончились, а Элла – ты же ее знаешь – "дай я сбегаю, потом уберу, я быстро". И тут вдруг слышу – взрыв. И мобильник не отвечает…Я - сразу сюда (тяжело дышит), я на такси приехала,…подумала, может быть, здесь…Может быть, перепутала, пришла сюда…Господи!
Входит Шломи, на него просто жалко смотреть.
Шломи: Там…по радио сказали…фамилии погибших…сказали: "Элла". Фамилию я не понял…
Жаннетт (испускает пронзительный вопль): Как же так! Как это может быть! НЕЕЕЕТ!!!!Только она меня любила, на белом свете она одна – ни муж, ни дети, все только деньги тянут, муж бил, пока под машину не попал, Моти бьет…детям не нужна , только она жалела, успокаивала…
Шошана: Да. Мы все тут солдаты, что поделаешь… Я привыкла к ней, не знаю, как без нее буду…
Нехама начинает молиться, Фира просто оцепенела.
Алена: За что? Ну, за что? Такая бессребреница, мухи не обидит…
Фира: Подождите, подождите, зачем  вы ее хороните? Мы же точно не знаем! Шломи, голубчик, родной мой, вспомни фамилию…
Шломи: Не могу…Что-то на "М"…Или на "Р"…
Мелизанда: Русские фамилии вообще очень трудные… Это не она! (с неизъяснимым упрямством). С ней ничего не случилось, вот увидите!
Входит Лимор со слезами на глазах.
Лимор: Фира, почему у тебя столько посторонних тут? Приемные часы закончились,…и я тебе должна что-то сказать. К сожалению, к несчастью, Эллы больше нет. По радио сказали: Элла Розенфельд. Надо мужу сообщить, поддержать…
Мелизанда: Это не она!
Шломи (вдруг выходит из ступора): Нет. Там другая фамилия. Тоже похоже на "Розмарин", но – другая.
Ифат: Шломи, ты же у меня умница…вспомни!
Жаннетт рыдает. Ифат и Шошана пытаются ее успокоить.
Лимор: Надо деньги собрать. Фира, какое у них положение?
Фира: Тяжелое…работают, у государства не просят…Господи, да как же это?
Лимор: Надо позвонить мужу. Фира, ты знаешь его телефон? Он на работе?
Входят Саша и Марк, в руках у них гитары.
Саша: Здравствуйте! Мы пешком шли – транспорт еще не ходит…
Марк: И дозвониться никому не могли – телефоны не работают…
Саша: Мы вчера приехали, хотели сюрприз сделать…А тут  взрыв. А Эллочка работает сегодня? Мы тут ей новость хорошую привезли…
Фира: (со слезами на глазах): Сейчас по радио объявляли…Она была на рынке…
Марк: Где она? В больнице? Сашка, поехали!
Фира: Ребята, да там вроде ехать уже некуда…там семья, наверно…сейчас, попозже, вместе все поедем…в Абу-Кабир.
Саша: Господи! Да как же это!Марк!
Марк стоит в ступоре.…К нему подходит Шломи.
Шломи: И все же там другая фамилия…
Лимор (нервно): Нет, именно такая…Шломи, Ифат, идите домой, пожалуйста!
Фира: Лимор, не трогай ты их! Элла бы их не гнала!
Ифат: Да она никого не гнала, даже Мелизанду!
Лимор: А какой у нее был великолепный клуб! Я за много лет работы такого не видела!
Ифат: Надо будет свечу зажечь…
Шломи (вдруг резко): Ифат, помолчи!
Фира: Шломи! Что с тобой! Ты с ней никогда так не разговариваешь! Что это такое?
Ифат (обнимает Шломи): Он мужчина, имеет право. Он расстроился.
Входят Олег Алексеевич и бывший милиционер Саша.
Олег Алексеевич: (вдруг на сносном иврите): Лимор, надо клуб будет открыть…в память Эллы Абрамовны…
Лимор: А я никогда не знала, как зовут ее отца…
Милиционер Саша: Родители-то живы, каково им это…
Мелизанда: Вы что все, с ума сошли? Она сейчас придет. И позвонит в хевру! От вас же ни от кого не дождешься!
Саша (бард): Давай, Мелизанда, я позвоню, куда тебе надо…успокойся…
Мелизанда: Да я совершенно спокойна! Это вы все с ума сошли! Как можно живого человека хоронить! И ты не умеешь в хевру звонить!
Шломи: Я тоже так думаю!
Мелизанда: Сколько я с тобой знакома? Тридцать лет…почти сорок.…Первый раз слышу, что ты сказал что-то умное.
Ифат: Отстань от него!
Мелизанда: Да очень он мне нужен! Ты его ко мне не ревнуй! Ты вот к кому ревнуй лучше! (показывает пальцем на Фиру).
Алена: Господи, да тут такое горе, а ты с глупостями! Надо подумать, как детям помочь…я готова, Фира, у меня есть немного отложенных…я уж как-нибудь…
Все это время с Марком что-то происходит. Он молчит, но все время в движении. Сначала он стоит как будто оглушенный. Потом вдруг расправляет плечи. Потом берет гитару и начинает тихонько на ней наигрывать.
Марк: То Литвиненко отравили,
То в школе девочку убили…
Саша (подбегает к нему): Марик, что с тобой, Марик?
Фира подбегает со стаканом воды
Фира: Господи, он от горя ошалел, что мы сидим, Алику звонить надо! (Хватается за телефон).
Марк (перестал петь): Не надо, Фира, не звоните. Она сама сейчас позвонит.
Саша: Кто? Куда? Марк, ты что, не понимаешь, что происходит?
Марк: Она сейчас сюда зайдет…Я слышу ее шаги.
В дверях появляется Элла. Она тоже постаревшая и какая-то очень выросшая. Исчезла детскость и приподнятость первого действия. Все к ней бросаются.
Шошана: Элла, Господи, наконец-то!
Элла: Здравствуйте все! Шошана, вот пряности…вот квитанция, сдача.…А я тебя дома не застала, так сюда…Лимор, извини, я опоздала…я пешком шла довольно долго…
Фира (молча обнимает ее).
Жаннетт (бросается к ней с объятиями): Элла, прости меня, я больше никогда не буду про тебя говорить! И спорить с тобой не буду!
Элла (спокойно отодвигает ее): Будешь. Успокойся.
Шошана: Да какая там сдача…Господи, какое счастье, что ты жива!
Элла: Шошана, ты же отъявленная атеистка, мы вчера только на эту тему спорили и переругались. Ты даже сказала, что будешь искать кого-то другого вместо меня!
Шошана: Ну, мало ли что было вчера! И мало ли что старуха сказать может!
Лимор (бросается к ней): Элла, сядь, попей, ты,…где ты была? Мы ведь думали, что ты погибла!
Мелизанда: Это вы думали. Я так не думала. Элла, звони в хевру.
Элла: Я села в автобус, в восемнадцатый за пять минут до взрыва. У меня ведь всегда так – недолет-перелет-недолет…
Милиционер Саша: По своим артиллерия бьет…
Элла: Нет, Саша, это по чужим. Если не считать, конечно, что все люди – братья. Шошана, я завтра у тебя доработаю часы. Лимор, а у тебя послезавтра (достает ежедневник и начинает писать).
Шошана и Лимор (вместе): Да кто вообще об этом думает!
Лимор: Да мы вообще только что…знаешь, мы никогда не думали о том, сколько ты для нас значишь!
Ифат: Да там по радио сказали твою фамилию!
Фира: Погоди, а дома знают, что все в порядке? Алик звонил, дети плакали…
Элла: Я им звонила уже, звонила, не беспокойся!
Ифат: А как же твою фамилию сказали? Шломи слышал!
Элла: А-а, вы об этом? Нет. Не мою. Женщина погибла, примерно моих лет, туристка из России. Элла Розенблюм. Меня вечно с кем-то путают…и Всевышний тоже, наверно, что-то перепутал…
Шломи: Я же говорил! Как розмарин, но не то…
Шошана: Это я вас переполошила (протягивает Элле бутерброд)
Лимор: На, попей! (сует ей в руки бутылку с колой).
Элла: Спасибо! Господи, оказывается, как вы все меня любите! Я думала, что меня тут любит только Фира…я даже не знала, что муж и дети так меня любят, что они не окончательно устали от моего безрассудства и разгильдяйства.…Оказывается, надо было убить более десятка человек, чтобы понять, как мы кого-то любим! Спасибо Арафату!
Шломи: Да сотрется его имя… не произноси его!
Элла: Да я только в отрицательной коннотации…
Фира: Опять ты им непонятные слова говоришь…, а смотри-ка, кто здесь!
Выходят Саша и Марк. В принципе, Элла должна им дико обрадоваться, кинуться на шею, но она улыбается со спокойным достоинством.
Саша: Эллочка, мы вас приветствуем!
Марк: Элла, вы сердитесь на нас?
Элла (улыбается): Да нет, нет…Я очень-очень…я просто подавлена несколько, ведь все за моей спиной. И люди погибли…Господи, когда это кончится все?
Олег Алексеевич: И сказал Господь, и заплакал: "Нет, не будет при мне мира в этом регионе"…
Саша: Элла, а ведь мы с хорошей новостью…
Марк: Сюрприз! (вытаскивает из кармана золотистый шарик)
Саша: Там подруга папиной жены…она-то сама, как всегда, а подруга оказалась очень классная, на вас немного похожа…не внешне, а по сути…
Марк: Она выступает с песнями своими тоже, от этой организации, которые помогают пострадавшим в терактах…
Саша: Словом, она нас пригласила с ней выступать, и тут на нас обратил внимание один дядечка…у него частный бизнес, он большой любитель бардовской музыки…
Марк: Ему ОЧЕНЬ понравились Ваши стихи…У Вас компьютер появился, Элла? Мы маленький ноутбук привезли, Вам в подарок…вот!
Элла: Спасибо! Это сюрприз?
Марк: Нет…то есть это просто так…Элла!
Саша: Словом, этот спонсор заинтересовался Вашими стихами…
Марк: И я ему рассказал про клуб, хотя Сашка ругался…
Саша: Я не ругался, я считал, что не это главное…
Марк: А я знал, что для Эллы – это главное! Словом, он выделил сумму на клуб. Он готов жертвовать на русский клуб!
Элла: Как же это? Лимор не разрешит…
Лимор (нерешительно): Надо подумать…(звонит ее мобильник): Ой, мне пора! (убегает)
Элла: Она ни за что не разрешит!
Фира: Я с ней поговорю! У нас ведь все-все письма от людей лежат! Потом – зачем тебе Лимор? Снимем помещение в матнасе, начнем туда ходить…
Элла: И правда! Но я привыкла здесь…Ты ведь знаешь, как я не люблю перемены…Господи, я еще в это не поверила!
Фира: (деловито): А какая сумма?
Саша: Об этом он хочет Вам написать… Хоть сколько-нибудь продержимся, мы будем петь на каникулах, потом вместе в Штаты съездим, Ваше семейство возьмем!
Элла: Пьесу напишем…с песнями…поставим…Ребята, простите, я еще в себя не пришла. Я и сама не знаю, кто это погиб – я? не я? Люди, я живая?(подходит к окну. Вдруг – жестко): Нет, ребята, так дело не пойдет. Я ему напишу. Погибли люди. Надо семьям погибших жертвовать. Раненым.…Хотя погибших не вернешь, но здоровье раненым легче восстановить...
Саша: Эллочка, простите, не согласен! Пусть каждый работает по своему ведомству! Мы сейчас позвоним этой мачехиной подруге…чудная тетка, как она с нашей дамой дружит, не знаю! Ее организация занимается помощью пострадавшим в терактах.
Алена: Клуб людям тоже нужен!
Ифат: Мы вот со Шломи и поженились в Вашем клубе!
Шломи: Ифат прекрасная жена, и как готовит! Только спорит с мужем. Я ей говорю: "Фамилия другая", так нет…
Алена: Субсидируем кружок хора, может, эта королева Шантеклера (кивает на Мелизанду) согласится петь бесплатно?
Мелизанда: Бесплатно буду! А платить не буду! (начинает петь "Адон олам", все подхватывают).
Мелизанда: (вдруг, Нехаме): Что ты тут торчишь? Иди домой!
Нехама: Ты так поешь красиво! Только при мужчинах нельзя петь…
Саша: При нас можно, девочка, мы художники! (берет гитару, звучит "Кабриолет", все поют. Веник начинает крутиться – он как бы танцует).
Элла: Марк, Вы видите веник?
Фира: А чего – веник как веник…Только танцует под музыку!
ЗАНАВЕС
Берта Риненберг

Теги: Пьеса со стихами - не все мои

Отредактировано berta (2012-10-26 14:49:24)