Я бывшая жрица храма Афины, я её бывшая жрица. С самых малых лет мне говорили как добра Афина, как мудра Афина, как справедлива Афина. Я верила в это. С малых лет меня готовили на роль жрицы. Я росла и видела только почитание и почтение, я вдалбливала себе эти чувства, и научилась верить, что действительно люблю Афину. На совершеннолетие я значилась ещё послушницей, но через год официально стала жрицей этого храма. Моя мама умерла вскоре после этого, и я осталась беззащитной. Жалея об утрате, я пошла по ложному пути. Я стала служить Афине, всю любовь, коей я любила мать, я направила на богиню. И пусть эта любовь и была лживой, богиня хранила меня, защищала, оберегала. Я даже поверила в мудрость и доброту Афины. Я жила только богиней, я по-настоящему полюбила её. Она была моей жизнью, а я была больше чем жрицей. Жрица отдает богине часть разума, и часть души, я же отдалась богине вся.
Все началось, когда мне исполнилось двадцать. Я, помолившись, вышла из храма и отправилась в домики жриц, что неподалеку, как с неба спустился ОН. Его густые волосы тяжелой волной ниспадали на плечи. Он был высок, мускулист. Он был прекрасен. Я хотела посмотреть на его лицо, но тут же вспомнила, что нам, простым смертным, нельзя смотреть богам в лицо. Я склонилась в поклоне, а потом смотрела только вниз.
- Что же ты, жрица, не смотришь на меня? Тебе кажется, что я недостаточно красив, для твоего взгляда? – его голос был чарующим, соблазнительным.
- Что вы... Вы слишком красивы, чтобы я могла смотреть на вас... – я даже не знала, кто спустился ко мне и зачем, но грубить богам нельзя.
- Я – Посейдон. Бог морей. Ты мне понравилась, юная жрица. Не желаешь ли ты стать моей спутницей, на такую поистине короткую жизнь? – его голос так околдовал меня, что я уже было, подняла взгляд, но вовремя осеклась.
- Меня зовут Ариана, о Посейдон. Я не могу стать вашей спутницей, я жрица храма Афины, моей богини. Нам воспрещено иметь постоянного мужчину. Если только наша богиня скрепит союз.
Он рассмеялся. Его красивый смех заполнил все пространство перед храмом.
- Действительно святая... Ты ведь знаешь, что твое имя значит «святая»? Дорогая моя жрица, Афина разрешит. Ну, так ты согласна? – его голос из чарующего превратился в жестокий, мне было страшно, но я знала, что я должна ему отказать, ради богини.
- Простите меня Посейдон, но я не могу. Сначала я должна знать, что богиня не против.
Я чувствовала на себе его тяжелый взгляд.
- Я даю тебе время подумать, - голос был очень жесток, он подавлял волю, заставлял подчиниться. – А пока узнаю у Афины против она или нет.
С этими словами он улетел, а я поняла, что ничего ещё не законченно. Вместо домика, я побежала обратно в храм, молится богини, чтобы она отгородила меня от Посейдона. Мне было страшно, ведь он может спокойно подчинить меня своей воле. Вот тогда я совершила ужасную ошибку, доверилась богини, вместо того, чтобы самой о чем-то думать. Эта ошибка стоила мне очень многого.
На следующий день Посейдон не появился, а я вышла из храма вместе с послушниками, потому как пробыла всю ночь рядом с Афиной и молилась ей. Никто не был удивлен этому, после смерти матери я часто приходила в храм вечером и оставалась на ночь, вспоминая мать. Никто не заметил, как я в страхе осматриваю двор, а потом чуть ли не бегу к домикам жриц. Я не выходила до вечера. Вечером я все же вышла помолиться, но потом опять вернулась в домик и вздохнула с облегчением. Он не пришел.
На третий день я уже никого не ждала и не боялась. Я стала самой собой. Утром, когда все послушники ушли, осталась молиться, и вышла из храма только к обеду. Даже не оглянувшись, как вчера, я побежала в домик, где можно было покушать, я была очень голодна. После обеда я возвратилась в храм, чтобы продолжить молитву, к вечеру вернулась домой. Все было как обычно, я даже стала забывать об этом инциденте.
Утро четвертого, после встречи, дня началось отлично. Я так же осталась молиться до обеда, но когда вышла... Меня ждал Посейдон.
- Не забыла меня, юная жрица? – его голос угрожающе-жесток, но в тоже время соблазнителен. Мне становится страшно, я вся дрожу.
- Нет, я вас не забыла... – единственные слова, которые могут слететь с моих губ.
- Вот и хорошо... – он говорит это спокойно, чуть растягивая слова.
Потом протягивает свою могучую ладонь к моей руке. Его хватка была очень крепкой, и чем больше я старалась вырваться, тем крепче она становилась.
- Отпустите... Зачем же? Отпустите! – я вырываюсь, кричу, но он будто не слышит.
В какой-то миг он ослабил хватку и я вырвалась. Если бы тут была мама, то я побежала бы к ней, но сейчас... Я стремглав бросилась в храм, под спасительную защиту Афины. Но видно это было моим наказанием. Под ноги мне попался маленький камешек, и я споткнулась. Упала я прямо на лестнице. Я видела, как он подходит ко мне, я понимала, что он желает меня, и спасения нет. Я уже лишилась страха смерти, я вскидываю голову и с отчаяньем смотрю в его глаза цвета моря. Он улыбается, но эта улыбка не предвещает ничего хорошего. Он медленно, плавно протягивает руку к моей тунике, я чуть пячусь назад, но он не отстает. Вот он опять протягивает руку к моей тунике и задирает её до бедер. Я поняла, что спасенья нет, поэтому закрыла глаза, и закрыла свое сознание. Я отдалась неизбежному.
...Я почувствовала, что все кончилось. Наверное, сейчас я смотрюсь странно. Белая туника вся в крови, волосы, светлые, под светом луны они кажутся седыми, разметались по лестнице. Глаза закрыты. Я чувствую, что кто-то подошел ко мне. Приоткрываю глаза и вижу Афину. Она пришла утешить меня.
- Моя сереброволосая жрица... Твоя красота привлекла Посейдона, и ты не смогла ему отказать? Но ведь ты чтишь заветы! – её голос жестокий, властный.
- Богиня, но ведь я отказала ему! Я отказала, он взял меня силой! – мой отчаянный вскрик, переходит во всхлип. По щекам бегут слезы, я, наконец, осознаю, что произошло.
- Ты отдалась ему без моего на то разрешения. Ты отдалась на территории храма! – она будто не видит моих слез, не слышит слов.
- За это ты будешь жестоко наказана, ты и твои потомки! – её слова эхом отдаются у меня в голове.
Она произносит какое-то заклятье, я уже слышу только обрывки слов...
- ...Медуза...не доживут до двадцати одного...красота...волосы...
Я сделала резкий вздох, но воздух был будто наэлектризован, таким сильным было проклятье.
Я сбежала. Сбежала от Афины и от других богов. Я бежала в горы, и там, в темной пещере, забылась недолгим сном. Волосы на моей голове уже стали змеями, но я была человеком, а не горгоной.
Я жила в пещере уже несколько дней. Я носила в своем чреве ребенка самого грозного Посейдона. Ребенок смертной и бога. Искала еду в горах, стараясь не смотреть на них, чтобы они не окаменели. Потом меня нашли ловцы и я убежала. Ради ребенка, иначе бы я сдалась. Мне надоели эти змеи, мне надоело это проклятье.
Я скрывалась много месяцев, потеряла счет времени. Потом у меня родилась дочь. Такая красивая, в ней не было ничего от отца. Я постаралась поскорее убежать из пещеры, чтобы спрятать дочь. Ещё когда я шла сюда, я заприметила небольшую деревеньку неподалеку от пещеры. Туда я и спрячу дочь, там её не найдут. Я быстро добежала до этой деревни, и положила её на порог первого попавшегося дома, поцеловав в лобик на прощанье.
- Прости меня, малютка, я буду скучать, - прошептала я ей и убежала прочь.
Вернувшись в пещеру, я ногтями расцарапала землю и закопала послед и все, что могло показать на то, что здесь родился ребенок.
А потом принялась ждать. Ждать ловцов, что хотят отрубить мне голову, что хотят убить меня.
И вот сейчас я чувствую, что они меня нашли. Я слышу шипение змей, но мне все равно. Зажигаю свечу, и жду, когда он приблизится. Опять шипение, которое хочет заставить меня бороться за жизнь, но заставляет только поморщиться от досады. Как же они мне надоели, как же мне надоела такая жизнь. Воин приближается, держа меч наготове и закрываясь щитом от моего взгляда.
Но я склоняю голову, подставляя убийцам шею. Только они способны освободить меня от проклятья. Опять раздается шипение, но я все равно не теряю решимости, скоро оно утихнет. Навсегда.
Воин взмахивает мечом, а я с облегчением вздыхаю.
- Спасибо, - произношу это тихо, так чтобы он услышал.
Меч опускается на мою шею. Немного больно, но сразу приходит облегчение. Я свободна!